– Тогда почему сразу мобильник не отдали? – не успокаивался полицейский, уже с некоторым подозрением глядя в лицо «поляку».
– Так ведь точно такой же и у Али, мужа сестры, был, – не сдавался Локис, – я же ему и подарил, когда летом в гости приезжал. А с виду уж очень похож, – глядя на труп хамасовца, продолжал россиянин, – и рост тот же, и телосложение. Вы знаете, я даже воспрянул духом. Вы меня обрадовали. Если его здесь нет, значит, и с сестрой может быть все в порядке!
Тем временем хамасовец, стоя рядом с полицейским, положил руку на автомат, недоверчиво глядя Локису в глаза.
– Предъявите документы, – попросил он, зорко следя за всеми движениями десантника.
Тот в свою очередь, не зная языка и не понимая, что от него хотят, стоял и улыбался.
– Покажите документы, – перевел полицейский, также уже готовый достать пистолет из кобуры и поднимаясь в полный рост.
– Сейчас, сейчас, – сказал Локис, будто бы находясь в волнении. – Я просто не могу еще прийти в себя от радостной новости, которую вы мне сообщили. Все-таки моя сестра, видимо, жива!
Он хлопал себя по карманам «в поисках» документов, подвигаясь в сторону полицейского. Стоя вполоборота к Гоц и Чертоку, сержант заметил, как у последнего напряглась рука, находившаяся в кармане. Израильтянин сжимал пистолет. Свернуть шею полицейскому и обезвредить хамасовца с автоматом в руках было бы делом нескольких секунд, но ведь они были не одни… Продолжая рыться в карманах, десантник подобрался, словно кошка перед прыжком.
– И ваши документы тоже, – настороженно наблюдая за действиями Локиса, обратился полицейский к его сопровождающим.
– Хорошо! – сказал Черток и полез во внутренний карман своей куртки левой рукой, в правой по-прежнему сжимая рукоять пистолета.
Люди, находящиеся поблизости и оплакивающие своих родных, с неодобрением смотрели в сторону Локиса и полицейских, словно говоря: «У нас горе, что вы тут кричите?»
Справа от тройки коммандос, протискиваясь между людьми, шел Хамид Самави. Решительной походкой он направлялся прямиком к ним. Заплаканное лицо ребенка выглядело очень расстроенным – он только что видел своих родных, лежащих в пыли улицы. Он плакал и прижимался к груди матери, но никто в этом мире не мог вернуть ему ее. Теперь, заметив Локиса, его спутников, нервничающего полицейского с хамасовцем рядом с ними, он решил подойти.
Спецназовцы, обратив на мальчика внимание, узнали его. Повернувшись к коллегам, Локис показал им глазами, что этих двоих он берет на себя. Израильтяне чуть наклонили головы в знак согласия и огляделись по сторонам, придумывая на ходу план дальнейших действий.
– Я их знаю! – заявил Хамид хамасовцу, подойдя достаточно близко.
– Я же говорил, пристрелить его надо было, – прошептал Черток, сжимая в кармане пистолет, – одни неприятности из-за этого малолетнего террориста. Если бы я в развалинах его грохнул, когда установку брали, или после взрыва роддома, когда им Омар прикрывался, сейчас было бы проще! – процедил сквозь зубы он. – Ты же мне и не дала этого сделать. А сейчас что?
– Мы не убийцы, мы солдаты, – прошептала Суламифь.
Глава 28
Убежав от Омара, Хамид направился к руинам роддома в надежде отыскать своих убитых родителей. Подслушав тогда разговор Абуиси с гостем в гараже, он, забравшись на забор, спрыгнул с обратной стороны. Идя по пыльной дороге, Хамид чувствовал, как его душит злоба и обида на Омара.
«Он же обещал обо мне заботиться, – думал мальчик, – я даже умереть хотел, чтобы помочь ему в войне с неверными, а теперь получается, что он меня обманул. Значит, все-таки он убил моих родителей, родственников, из-за него погибли моя мама и братик, и меня заодно хотел убить. Что же мне делать теперь?»
Задавая себе эти непростые вопросы, Хамид шел в сторону роддома, проходя квартал за кварталом. Заслышав рев мотора у себя за спиной, пацан прыгнул в проем разрушенного нежилого здания, мимо которого он проходил. Мимо него промчался автомобиль Абуиси, свернув на ближайшем перекрестке. Когда звук удалявшейся машины был уже почти не слышен, Хамид, выйдя из своего укрытия и оглядываясь по сторонам, поспешил дальше.