Пролетев через оконный проем, Локис, сгруппировавшись, выполнил кувырок через голову и оперся на колено. Вторую ногу он выставил чуть вперед, используя ее как упор для локтя. Руки крепко сжимали цевье автомата. Осматривая помещение, в котором он оказался, Владимир искал взглядом Абуиси. Рывком быстро поднялся на ноги, обошел автомобили и установку «Град», стоявшую здесь же. На полу лежало мертвое тело хамасовца, убитого Локисом. Абуиси нигде не было видно.
Следом за сержантом в окно «впорхнула» Суламифь. Заняв позиции, спецназовцы продолжили бой с наступавшими хамасовцами, которые действовали еще агрессивнее и наглее.
Климов обернулся – из окон гаража раздавались выстрелы, но старшина видел – возможности оказаться там у него уже нет. Террористы пристрелялись, и попытки Климова высунуться из-за укрытия встречались шквалом огня. Патроны у старшины были на исходе…
Хамасовцы подступали все ближе. Мелкими перебежками, не переставая стрелять на ходу, они окружали осажденных в гараже и находившегося в одиночестве Климова.
Старшина быстро почувствовал, что боевики усиливают натиск, пользуясь благоприятным моментом. Затем по нервам ударила резкая дергающая боль. Он посмотрел вниз – из левой ноги хлестала, текла и расползалась по штанам кровь.
– В ляжку меня долбануло… – сквозь зубы прошептал Климов.
Он повернулся на бок, выдернув из штанов узкий брезентовый брючной ремень, накладывая повыше раны жгут – при ранении главное кровью не истечь. И только потом осмотрелся.
– Огонь! – приговаривал Климов, поводя стволом «АКМ».
Он сменил расстрелянный магазин и опять принялся осаживать настырно лезущих вперед хамасовцев, с удовлетворением отметив, что один из них замолчал и больше не беспокоил. Впрочем, их было много, и на месте прежнего появился новый.
– Ну, давай! Вперед! – кричал старшина, вкладывая в голос и действия всю злость. Он уже видел, что последовать за товарищами в гараж ему вряд ли удастся. Земля фонтанчиками вскипала рядом, пули ложились совсем близко.
Хамасовцы залегли и пока не рвались вперед. Однако их огонь менее плотным не становился. Климов больше не видел ничего, кроме автомата и мелькавших силуэтов напротив, сконцентрировавшись только на этом. Несмотря на боль в ноге, он, перекатившись, сменил позицию, к которой враг уже пристрелялся, и продолжил оборону. Вот только патронов оставалось совсем мало…
Внимание Юсуфа привлек какой-то крик. Он обернулся – из дома Абуиси выползал человек. Это был единственный уцелевший хамасовец. Взрывом гранаты боевику оторвало часть ступни, и он, жутко крича от дикой боли, катался по дому. Услышав во дворе стрельбу и приказы, произносимые на арабском языке, он, матерясь сквозь стиснутые зубы, пополз к выходу. Тратя последние силы, вытекающие из его тела вместе с кровью, он терял сознание, однако жажда жизни придавала ему энергии.
– Я здесь! Помогите мне, братья! – крикнул он, с трудом выбираясь из дома на крыльцо.
Оказавшись снаружи, он схватился за раздробленную ступню и, обливаясь холодным потом, снял со своей головы арафатку, пытаясь обмотать рану.
– Скорее, – стонал он, – перевяжите меня, иначе мне конец!
Тем временем Климов, пользуясь затишьем, попытался все же пробраться в гараж. Однако один из боевиков, зорко его стерегущий, выпустил очередь в спину десантника, скосив того наповал. Привставший было старшина рухнул на колени, а затем набок. Кровавая пелена в несколько секунд отрезала его от всего живого.
Подойдя к раненому хамасовцу, Юсуф присел около него на корточки. Пострадавший представлял собой печальное зрелище. Его лицо было залито кровью, а сам он клацал зубами, пытаясь держаться в сознании.
– Кто в гараже? – спросил Юсуф.
Раненый хамасовец с трудом открыл глаза и мутным взором уставился на лидера группы. Было видно, что он уже с трудом понимает, что от него хотят.
– Омар сказал, что это плохие русские… помогающие евреям, – тяжело дыша, ответил человек Абуиси. – Они прилетели, чтобы забрать у нас установку… и убили всех моих братьев по оружию! – от боли по его лицу пробегали гримасы. – Я один остался в живых. Мы в доме устроили засаду… и ждали их прихода.