— Пора!
— Уже? — Фредди повел подбородком вбок.
— Да…
— Пришла пора организовать встречу, которая сблизит родственные души!
В Древнем Риме и римских провинциях в случае, если раненый на арене гладиатор оставался в живых, его участь решалась публикой. В зависимости от мнения толпы, победитель должен был или добить поверженного противника или оставить его в живых, если тот заслужил себе жизнь доблестным сопротивлением. В играх, проводившихся в самом Риме, решающим было, конечно, мнение императора. Толпа «голосовала» тогда при помощи жестов, хотя немаловажную роль играли и крики с пожеланиями.
Площадка для паркура служила ареной, разве что не для битвы…
Готовая встретить свою смерть здесь и сейчас, уже не питавшая надежд Мэри увидела вдали человека. Кем бы он ни был, бедняге пришлось несладко, он еле шел, хромал, спотыкался и болезненно пыхтел…
Через тридцать секунд появились более подробные очертания. Хромой находился уже в ста метрах от Мэри.
«Еще одна жертва этих поехавших крышей ублюдков? Такая же приговоренная к сминусованию, как и я?»
Еще через десять секунд стало видно: это восьмидесятигодовалый старик, либо пожилой человек, которому за семьдесят. Не моложе.
Лейтенант Максимилиан Пэксвелл, с синяками под глазами, с многочисленными гематомами, в перепачканной порванной форме кое-как дотопал до Мэри. Его выносливости без преувеличения позавидовал бы молодец. Мало того, что коп сам держался на ногах, он попросил девушку опереться на него.
Старый полицейский волк и пойманная в капкан антигероиня стояли в метре друг от друга. Не зная, для чего их свели, жертвы ждали последнего решения Джерси.
А сказал гангстер то, чего они явно не ожидали услышать.
«Перед смертью узнаешь то, чего не знал, пока жил, то, о чем не догадывался».
Он кликнул Призрачную Тень.
— Мэри!
Та повернулась, чтобы получше расслышать, возможно, самые последние слова.
— Я не твой отец!
«Что за на фиг? Бредит? Или…»
Шокирующее заявление подействовало на Мэри слабее, чем думалось Баллуку, а все потому что девушка не верила ни одному слову мерзавца.