— Америка обещала нам равенство и мир. Не получив ничего из обещанного, я решил, что пора все изменить. Пора просто уничтожить все. Континенту не нужны такие гнезда. А тебе, Спаун, предлагаю встретиться, снова, и у тебя появится шанс отомстить за смерть любви. Приходи ко мне на башню Соломона ночью и помни, только от тебя зависит, наступит ли завтра. Не придешь — чернобыльский газ отнимет надежду, ты сполна полюбуешься на скорчившихся от удушья граждан, которых обязался защищать.
— Посмотрим, что покажет нам утро.
Под конец воспроизведения Фредди сказал Спауну:
— Я так люблю своего брата, как, наверное, никто на этом свете никого не любит, поэтому ни за что не выдам его координаты. Так что если ты вздумал распускать руки, то лучше вовремя одумайся. А знаешь, что будет потом? Мое имя станет нарицатель… — и лишился зуба, отлетел на полметра, стукнулся затылком о край сейфа.
Двинув прокурорскому по самое не балуй, демон-защитник покинул здание через окно.
— Сволочь! — закричал Фред, вскочив, — Я тебя засужу, я жизни тебе не дам, когда стану мэром!
— Что же такое-то, а… — Фредди сердился до прихода «чеченцев», кокнувших в коридоре пару напуганных.
— Готовы? — спросили бандюги, войдя к прокурору. Они держали стволы.
Фредди спросил, не ожидая никаких поздравлений, радостных вестей, приглашений и прочего…
Ему было хорошо известно о своей участи «крайнего».
— К чему?
— Сами знаете — ответил тот бандит, что был поплотнее, — К смерти!
— З-з-з — господин обвинитель зазаикался по понятным причинам, — За что?
— Убийство сестры — пояснил пухлый «чеченец», — Тут дело не совсем в прихотях Безумного Джека. Рассказать бы такое о вас — о человеке, который, якобы, подает пример городу, вас бы не прикончил разве что лентяй. Убивать родных — это что, новый способ поднятия рейтинга? А об изнасиловании малолетних не забыли, наверное? Просто Хэлван честнее, вот и все! Его кровожадность основывается как раз таки на его принципах, а не как у вас, на их полном отсутствии…
— И то верно — согласился Фредди. Он подошел к подоконнику и сильно стиснул зубы, — Да уж, я многим насолил. Слишком многим, чтобы выйти из дерьма…
— Да уж…
Если б жизнь была кино-хоррором, в этой сцене заиграла бы похоронная музыка.
Дэвид лежал на кровати, пьяный. Погруженный в грязную героику, смешанную с подлостью, с коварством. Он не переставал бормотать, прижимая подушку к отекшему лицу.
— Когда я вспоминаю предательскую морду Спауна, то чувствую остро-горьковатый привкус, похожий на соус Чили, подаваемый обычно к мясу и птице.
— Когда я нахожу себя покинутым в этом жестоком мире, то ощущаю тошнотворный вкус протухшей рыбы, от одного запаха которого хочется выблевать…
ebooksa