– Мой ансар обозвал их собаками… А потом мы расстреляли двух заложников, а трупы скинули в ущелье.
– Я тебя понял… Давай теперь поговорим о главном.
– Я весь внимание, отец.
– Малик со своими людьми прошел к тебе?
– Да, отец, сегодня утром вышли… Смогли прорваться через заслоны. Малик ранен.
– Ранен?
– К счастью, не очень серьезно. Сейчас ему делают операцию. Уверен, с ним все будет в порядке.
– Он передал тебе мой приказ?
– Да, отец, он передал мне зеленый блокнот.
– Ты все понял, сын мой?
– Да, отец. Я все понял. Но… могу я спросить?
– Что именно?
– Такая прекрасная укрепленная позиция… Мы можем удерживать ее столько, сколько понадобится.
– Наша каламунская группировка полностью разгромлена. Прорваться к нам в Ярмуд удалось лишь немногим… Твой отряд сейчас в окружении.
– Я знаю, отец. Хотя нам глушат связь, картину боев я умею читать и по звукам.
– Ты опытный воин, Карим. Я горжусь тобой. И ты мне нужен… ты и твой отряд.
– Отец, мы здесь сковали большие силы. Против нас действует пятая бригада, две сводные батальонные группы, спецназ… И это не считая нескольких отрядов «шабиха». Они плотно окружили ущелье и контролируют визуально и огнем все подходы. Но из-за нас они не могут отвлечь эти силы для штурма Ярмуда. А это, думается, тоже важный фактор в нашем положении.
На другом конце беспроводной линии какое-то время царила тишина.
Карим подумал было, что связь оборвалась, но в трубке вновь зазвучал голос отца, влиятельного лидера оппозиции, командующего наиболее боеспособными частями моджахедов в этой стране.
– Карим, я тебя услышал. А теперь ты услышь меня.