Я не знал, что проводник вагона являлся внештатным сотрудником немецкой разведки. Ему платили за то, чтобы он, не вмешиваясь, чисто визуально контролировал доставку груза или человека. Если что-то шло не так, он должен был сразу позвонить и сказать кодовую фразу – своего рода пароль, означающий, что операция провалена. Так он и сделал, поэтому германский резидент в Берне уже спустя час знал, что «посылка» до Берлина не доехала, после чего сам позвонил своему начальству. Не успел он сообщить о провале, как на его голову посыпались угрозы, а на его попытку оправдаться, что это не его вина, ему предложили выбор: или он найдет Богуславского за тридцать шесть часов, или по истечении этого времени пустит себе пулю в лоб.
Спустя три часа вся германская агентурная сеть была поставлена на ноги, все полицейские и швейцарские спецслужбы, состоящие на зарплате у германской разведки, получили приметы человека по фамилии Богуславский и принялись за его поиски. Все места, куда он мог прийти, начиная с номера отеля Закревской и кончая центральным вокзалом Берна, были перекрыты. Я не знал, что Магда с дочкой снова отвели от меня подозрение местной полиции, как только мы прибыли на вокзал, в Берн.
Моя атлетическая фигура и незнание языка могли выдать меня в любую секунду. При этом понимая, что играю с огнем, я все же решил не мудрить, а идти напролом – прямо в отель к Закревской. Шел к отелю, петляя в узком лабиринте улочек и старательно избегая людных мест, хотя при этом дважды заблудился, но вышел к гостинице сам, никого не спрашивая. Уже на подходе к парадной двери отеля я вдруг заметил, что внимание большинства людей, идущих по улице, обращено на кого-то, кто шел впереди меня. Чуть ускорив шаг, я догнал идущую впереди необычную парочку. Первым шел юноша-курьер в униформе, несущий корзину цветов, при этом сама корзина и ее ручка были оплетены цветными лентами, а за ним важно вышагивал щеголеватый молодой человек, в желтом пальто, белом в черную клетку шарфе и белой кепке-букле.
Только я подумал: «Куда этот расфуфыренный павлин направляется?», как курьер, а за ним «желтое пальто» свернули к двери отеля. Теперь я знал, куда они идут. Это был, похоже, очередной воздыхатель несравненной мадемуазель Мими с цветами и признанием в любви. Пристроившись рядом, я изобразил на лице веселую улыбку, при этом старательно делал вид, что мы идем вместе. Войдя в отель и зайдя в кабину лифта вслед за «павлином», я напрягся. Если меня ждут наверху, у двери лифта, то при желании просто расстреляют в две секунды. Лифт загудел, поднимая нас на третий этаж, а затем, лязгнув, в последний раз остановился.
Когда мы вышли, то молодой человек, увидев, что я иду вместе с ними, секунду соображал, а потом нахмурился. Угадать его мысли было нетрудно: конкурент. У меня тоже исчезли сомнения в том, куда идет этот франт. Мы обменялись презрительными взглядами, но конкурент, очевидно, оценив ширину моих плеч, ничего не сказал, решив ограничиться громким хмыканьем. Агент, находившийся в вестибюле отеля, увидев меня, сразу позвонил наверх, вот только с ходу он не мог понять, я один или эти двое составляют мое прикрытие. Немец, несмотря на то, что не знал русской пословицы: кашу маслом не испортишь, решил сказать, что наверх поднимается группа, а там сидящие в засаде пусть сами разбираются.
Паулина Вайс, изображавшая горничную, была на хорошем счету у резидента немецкой разведки в Берне, и не только потому, что какое-то время они были любовниками. Она имела хорошую внешность, точеную фигурку, но этим ее достоинства не ограничивались, помимо этого она умела хорошо работать головой, метко стрелять, а совести у нее было не больше, чем у отпетого рецидивиста. Стоило нам выйти из лифта и пойти по коридору, как она сразу покатила нам навстречу тележку с принадлежностями, необходимыми горничной для работы. Ей предстояло определить, являются ли сообщниками русского агента франтоватый мужчина и курьер? Если «да», то дважды стукнуть в соседний, рядом с Закревской, номер и сказать условную фразу: «Господин, вы просили разбудить!», которая означала: требуется поддержка. В этом номере находились двое боевиков, предназначенных для силового захвата противника. Для захвата меня у нее в кармане белоснежного передника лежал специальный пистолет, стреляющий капсулами со снотворным. В принципе снотворное она собирались использовать, как только русский постучится в номер Закревской, но стоило ей увидеть, что вся троица остановились у номера певицы, то решила не рисковать и вызвать поддержку. Остановившись у соседней двери, «горничная» дважды стукнула, после чего произнесла условную фразу.
Курьер только занес руку, чтобы постучать, как из соседнего номера выскочили два плечистых молодых человека с оружием в руках. Все, кто был в коридоре, на какое-то мгновение замерли, одни от испуга и неожиданности, другие – оценивая обстановку, перед тем как действовать.
Паф! Паф! Паф! Хотя на стволе моего пистолета был глушитель, звуки все равно были достаточно громкими, и я не стал ждать, когда выскочит кто-нибудь еще, а вместо этого помчался к лестнице, а по ней вниз, к выходу. Все произошло настолько неожиданно и быстро, что курьер и франт в каком-то оцепенении несколько секунд смотрели, как сползают по белоснежным стенам, оставляя за собой красные дорожки, мертвецы с простреленными головами. Потом почти одновременно заорали и кинулись бежать. Услышав их вопли, два агента германской разведки, мужчина и женщина, находившиеся в номере певицы, выскочили в коридор. Стоило им увидеть трупы своих коллег, они, в свою очередь, кинулись на крики, хотя ничего не понимали, кроме одного, что, возможно, операция провалилась.
Не успел я сбежать по лестнице, как перешел на спокойный шаг, чтобы не привлекать излишнего внимания. Я уже пересекал вестибюль, как стали слышны крики, которые мгновенно привлекли внимание служащих и гостей отеля. Воспользовавшись этим, я вышел, а затем, свернув за ближайший угол, стал кружить по улицам и проулкам города, проверяясь, нет ли за мной хвоста, как учил Пашутин. Ходил я так не менее часа, пока не решил, что за мной никто не идет следом, а затем зашел в первую попавшуюся на глаза кофейню.
– Кофе, пожалуйста, – попросил я по-немецки у подошедшей официантки.
Сидя с чашечкой дымящегося кофе, я стал смотреть сквозь стекло на улицу и думать, как мне поступить дальше. Передо мной стоял единственный и в то же время жизненно важный вопрос: ЧТО ДЕЛАТЬ?
Оставшись один, без знания языка, в чужой стране и имея на хвосте немецкую разведку, я с каждым часом терял шансы на выживание. Попытка выяснить судьбу своих товарищей провалилась, и не по моей вине. Обвинить себя в том, что ничего для их спасения не предпринял, я не мог, но Пашутин в этой еще непривычной для меня эпохе неожиданно стал для меня первым (и пока единственным) другом. Как его можно бросить на произвол судьбы? К тому же оставался еще один, пусть слабый, шанс. На подобный случай мы, с Сухоруковым, получили от полковника соответствующие инструкции, которые требовалось применить только потеряв связь с другими членами группы. Причем сам Пашутин скептически отнесся к этой инструкции, заявив, что в случае прямой угрозы надо брать руки в ноги и бежать в сторону границы, а там добираться до России. Суть ее состояла в следующем: при потере связи или контактов агент должен был с двенадцати до часа дня находиться у входа в артистическое кафе под названием «Грустный Арлекин». Ожидать встречи он должен был два дня подряд, а если никто за это время не явится, рассчитывать только на самого себя.
«Сегодня я опоздал. Значит, пойду завтра, а пока надо найти жилье на сегодняшнюю ночь и разведать обстановку возле „Арлекина“».
Глава 12
Нужное мне кафе под необычным названием «Грустный Арлекин» нашлось в двадцати минутах неспешной ходьбы от центра города, на небольшой площади – перекрестке четырех узких и извилистых улочек. Еще на подходе были слышны взрывы смеха, а стоило подойти поближе, увидел источник столь громких звуков – пестро одетую группу подвыпивших актеров, очевидно, завсегдатаев этого места. Сейчас один из них что-то громко и оживленно рассказывал, при этом подчеркивая наиболее яркие и острые моменты мимикой и жестами, что вызывало веселые выкрики и смех его слушателей. Об этом кафе Пашутин сказал так: излюбленное место художников и артистов, которые звезд с неба не хватают. Они забегают сюда выпить кофе, опрокинуть рюмочку-другую, обменяться новостями или отпраздновать какое-либо торжество. Уже проходя мимо, я увидел, как распахнулась дверь заведения и на пороге показались две слегка покачивающиеся мужские фигуры.
«Хорошо набрались», – только я так успел подумать, как вдруг один из них резко остановился, сдернул с головы шляпу и, подняв лицо к темно-серым тучам, висящим над головой, затянул какой-то заунывный монолог. Веселой компании это явно не понравилось, и они, тут было ясно и без перевода, предложили отправляться солисту ко всем чертям. Приятель, видно, более трезвый, осознав опасность, резко дернул за рукав чтеца-декламатора, который от его рывка чуть не упал и сразу заткнулся, после чего потащил его за собой от греха подальше.
«Хм. Интересно, каково здесь живется местным жителям при таких сольных выступлениях?»
Эта мысль мелькнула у меня в голове и тут же пропала, пока я шел по улице, отмечая в памяти расположение магазинов, арок и проходов между домами, при этом мысленно рисуя для себя схему, где отправной точкой стал перекресток улиц перед кафе. Через дорогу напротив «Грустного Арлекина» расположилось сразу несколько лавок, где торговали зеленью, мясом и мелкой бакалеей. На противоположной стороне маленькой площади находились магазины другого рода, рангом повыше, но в какой-то мере связанные с миром искусства. Первым от угла шел букинистический магазин, за ним антикварный, а дальше всех – ювелирный. Пройдясь по улочкам, я попытался наметить наиболее подходящие пути отхода, а также выстроить план своих действий на завтра исходя из местности, а кроме того, кое-каких предположений.
Я исходил из того, что германская разведка уже знает, что я приехал в Берн и стараюсь выйти на своих товарищей. Если Пашутина и Сухорукова взяли, то из них могут вытащить сведения о месте встречи, чтобы поставить мне новую ловушку. Так проще и надежней, чем искать наугад человека в городе.
«Приведут, скорее всего, одного. Не будут рисковать, к тому же немцы тоже просчитают ситуацию, но при этом они знают, что сила на их стороне. Значит, надо как-то уравнять силы. Вот только как? Я ведь не профи в подобных делах. Место открытое и скрытного пункта наблюдения здесь найти невозможно. Если только не купить лавку целиком, что просто нереально. Конечно, можно пригрозить хозяину оружием… Хм. Оружием… Ограбление! Вот что мне надо! Только не лавки, а ювелирного салона! Он, насколько я знаю, находится от „Арлекина“ дальше всех остальных магазинов, и поэтому ставить там агента для наблюдения немцам нет смысла. Ха! Похоже, я нашел решение проблемы!»
ebooksa