– Завтра я делаю вид, что тайно возвращаюсь домой, чтобы забрать, скажем, необходимые вещи и деньги.
– Я бы в это не поверил. Любой нормальный человек, боясь покушения на свою жизнь, спрятался бы во дворце, за тройным кольцом охраны или, вообще, сбежал из города.
– Судя по тому, что они подослали ко мне бандитов, они меня совсем не знают. К тому же, как ты сам говоришь, они готовы на все, лишь бы покончить со мной как можно быстрее. Так?
– Ну, так, только к чему ты клонишь?
– Думаю, если они обо мне хоть что-то знают, то в их представлении я должен выглядеть, как странный и замкнутый человек. По ресторанам и девкам не шляюсь, приемы не устраиваю, взяток и подношений не беру. К царю езжу редко и только по его вызову. Отсюда они сделают вывод: человек не от мира сего, как и все юродивые, и расставят своих людей во всех известных им местах. У тренировочного зала, у дворца, у квартиры. Это их шанс, и упускать его они не станут. Как тебе?
– Подтверждаю: по ресторанам и девкам не шляется, – с легким смешком заявил Пашутин. – Аскет. Пустынник. Ну, ладно, говори дальше, что придумал.
– Слушай…
На следующий день я приехал к своему дому на наемной пролетке и, заплатив извозчику вперед, приказал ждать, пока не вернусь. Бросая осторожные взгляды по сторонам, нырнул под арку, ведущую во двор, затем быстро огляделся и вошел в подъезд.
Поздоровавшись с консьержем, поинтересовался: не приходил ли кто ко мне? Получив отрицательный ответ, поднялся по лестнице в свою квартиру. Мои постоянные оглядывания и нарочито суетливые движения должны были сказать наблюдателю, что человек приехал по острой необходимости и, скорее всего, скоро покинет квартиру, что по нашему мнению должно заставить наших врагов начать действовать быстро и решительно. Выглядело это представление несколько наивно, но если исходить из торопливости и страха неизвестных врагов, то в их положении они должны были скорее рискнуть, чем затаиться.
«Ну, а если не придут, то хоть помоюсь толком, да во все свежее переоденусь», – с этой мыслью, усевшись в кресло в гостиной, стал ожидать незваных гостей. Не прошло и двадцати минут, как из прихожей раздались тихое лязганье и металлические щелчки. Если бы я действительно занимался сбором вещей в спальне, то вполне мог их и не услышать. Место, где можно было спрятаться в квартире, было мной уже давным-давно определено – это была свободно висящая тяжелая и плотная штора в гостиной. Не успел я за ней спрятаться, как из прихожей послышались чьи-то легкие и осторожные шаги.
Два… нет, три человека вошли в комнату. Замерли, оглядываясь.
Вдруг из спальни раздался негромкий мужской голос:
– Там кто-то есть?
Мне не было видно незваных визитеров, но по легким звукам движений было нетрудно определить, что гости разом развернулись в сторону в голоса. Пора! Мягким осторожным движением отодвинул штору в сторону. Ко мне спиной стояли трое: женщина, кряжистый, крепкий мужчина и невысокого роста мужичок с узкими плечами. В руках у девушки был легкий браунинг, а у мужчины – наган.
Единственное, что невозможно было спланировать, так это бесшумность нашей операции, а вот она-то была нам нужна больше всего. У убийц наверняка был свой человек на улице, который должен был проконтролировать со стороны их работу, а значит, при удаче, мы могли взять его или проследить за ним, ухватившись за кончик ниточки, – размотать весь клубок.
В следующую секунду из спальни раздались какие-то приглушенные звуки, потом что-то шумно упало и покатилось по полу. Убийцы напряглись и замерли, видимо не зная, что делать: врываться в спальню или дождаться хозяина квартиры здесь, но я не оставил им выбора, неожиданно возникнув за их спиной. Сначала отправил в беспамятство мужчину с наганом, посчитав его главным исполнителем, а когда женщина уже начала поворачиваться ко мне, резким ударом выбил из ее рук оружие. Несмотря на неожиданность нападения и боль в руке, она показала свою неукротимость, попытавшись ударить мне растопыренными пальцами в глаза. Легко, словно на тренировке, перехватил ее запястье и резко вывернул руку, заведя ей за спину. Она терпела, сколько могла, но, не выдержав нарастающей боли, вскрикнула, и только тогда я ослабил хватку. Третий из их компании, благообразного вида мужичок, с самого начала схватки предпочел нейтралитет. Отскочив в сторону, он замер, всем своим видом старательно показывая, что не намерен оказывать ни малейшего сопротивления. Пегие сальные волосы, потертый пиджачок, невзрачное лицо. Из общего простого и непрезентабельного вида выбивались легкие теннисные туфли на прорезиненной подошве и хитро-цепкий взгляд жулика и вора.
«Уголовник».
В этот момент из спальни вышел Пашутин, держа в руке пистолет.
– Кто тут у нас? Так-с. Целых три злодея. Недурной улов для первой рыбалки. Сергей Александрович, ну как так можно обращаться с девушкой? – при этом он довольно усмехнулся. Я отпустил ее руку. Та резко выпрямилась и, осторожно потирая руку, окинула нас обоих гневно-презрительным взглядом. Она не была писаной красавицей, но, проходя мимо, любой мужчина обязательно остановил бы на ней взгляд. Симпатичное лицо, большие серые глаза, стройная фигура, вот только глаза… В них сквозила такая дикая злоба, что без следа растворяла то приятное впечатление, которое она производила, и я невольно подумал, что так может смотреть только дикий зверь, попавший в капкан.
Пашутин, быстро, но внимательно оглядел всех троих, а затем спросил: