Побег

– Ну, бля, ты теперь покойник, сука! Мы тя из-под земли вынем!

– Яйца не растряси! – не повышая голоса, бросил ему вслед Сержант.

– Я вызвал милицию! – зачем-то объявил застывший при входе в зал Николай Петрович. Он нервно поправлял галстук. – Я попрошу вас никуда не уходить. Сейчас они приедут.

Но Сержант, не обращая на него внимания, подошел к даме, из-за которой, собственно, и произошла эта дурацкая потасовка. Ни стычка с местными бандитами, ни тем более протокол о происшествии и разбирательство с питерской милицией Сержанту были совершенно ни к чему. Он уже ругал себя за непростительную глупость. Впрочем, дама ему очень понравилась.

– Позвольте я вас провожу, – обратился он к ней не терпящим возражений тоном. – Мне, да и вам, сейчас лучше отсюда уйти.

Она не заставила себя долго упрашивать.

– Вытрите кровь с пола, – посоветовал Сержант, поравнявшись с Николаем Петровичем, – и расставьте мебель по местам. Приедет милиция – скажите, ложный вызов.

– Вы кто? – спросил пораженный метрдотель.

– Много будешь знать – полысеешь раньше времени, – серьезно ответил Сержант и повернулся к своей спутнице.

ГЛАВА 13

– Ну как же так можно было проколоться? Что за люди в белом «Москвиче»? Откуда они взялись? С неба свалились, что ли? – Шрам грохнул кулаком по столу.

Моня сидел, откинувшись на спинку кресла, виновато повесив голову. Он был бледен. Обычно Шрам легко впадал в ярость и так же легко и быстро успокаивался. Но сейчас он орал на Моню уже битый час. Известие о срыве операции по «выемке денег» на проспекте Металлистов и о гибели еще троих людей буквально подкосило Шрама. Что за непруха в последние дни?! Моня приехал к нему в офис в гостинице «Прибалтийская» и сразу выложил печальные итоги неудачной операции. Шрам как стоял, так и сел. Он выгнал телохранителей в приемную, закрыл дверь и учинил Моне пристрастный допрос.

Шрам, разумеется, понимал, что Моня тут ни при чем. На Моне и так лица не было. Он, похоже, до сих пор не верил, что унес ноги живым.

– Сколько их было, говоришь? – снова спросил Шрам.

– Четверо в «Москвиче», а сколько в банковском броневике – не видел.

– То есть это не была засада?

– Вряд ли, Саша. Белый «Москвич», может, и нас поджидал, я не знаю. Но банковские налетели случайно – иначе хуйли бы они стрелять друг в друга начали?

За последние два года Шрам впервые чувствовал себя так хреново – такого позора ему никто еще не устраивал. Тяжким грузом на сердце лежала обида за Чушпана, Петрю и Рома. И, конечно, за потерю двух миллионов зелеными – столько насчитал Моня. Шрам не мог похвастаться способностью к холодному расчету. Наоборот, он был горяч не в меру, вспыльчив – заводился с пол-оборота, как говорили мужики, и сам знал за собой эту слабость. Вот и сейчас он завелся. И его было не остановить… Надо найти «крышу» этого афганского банка, думал он, и разобрать ее по досочкам. Кто бы там ни был – хоть гэбэ, хоть эм-вэ-дэ, хоть бэ-эм-вэ.

– Ладно, – проговорил он угрожающим тоном, – разберемся. Иди залижи раны, Мончик, отоспись. Скоро предстоят крутые дела. Распотрошу я эту душманскую малину к е…ной матери.

После ухода Мони Шрам вышел в сквер перед гостиницей и по мобильному позвонил генералу Калистратову, который сегодня вечером отбывал в Москву. Он хотел попросить его о срочной встрече перед отъездом. Но генерал был суров и нелюбезен: