– Ну, лет... Какая разница? Семнадцать...
– Семнадцать... Должен уже понимать. Что ты с этими деньгами думаешь делать? Потихоньку тратить? Ну, протратите вы их...
– Лимон?
– Да хоть и лимон... Мне обидно просто... – Куз встал с табурета и сунул в рот сигарету. – Ты понимаешь, что можешь начать нормально жить?
– В каком это смысле? Я что, ненормально живу?
– Конечно, нет. Мы все живем как в подполье каком... Поэтому и государство наше никак из говнища не вылезает... – Куз подошел к столу и налил себе в рюмку из принесенной бутылки «пятизвездочной». – Ты будешь? – Он посмотрел на Димку.
– Ну, налейте маленько.
– Так вот. Деньги эти, если их легализовать, могут и на вас работать, и на государство.
– Мне на это государство плевать! – сказала Настя. – Это государству мы обязаны тем, что одна половина народа у нас ублюдки, а другая – бандиты...
– А я из какой половины? – спросил Куз и, прищурившись, посмотрел на Настю.
– А вы не из какой. Потому что вы не народ. И мы, – она обняла Димку за плечи, – мы тоже не народ.
– Это как же понять?
– А так. Что бы народ стал делать на нашем месте? Пошел бы убивать эту мразь, как мы? За родителей... Да ни фига. Сидел бы и плакал в тряпочку. Или бы в ментовку еще разик сходил. А вы – что вы за государство-то печетесь? Что оно вам дало? Кроме вашего, извините, алкоголизма? Сами же, еще когда мама жива была, говорили, как вас травили всю жизнь...
Куз молча выпил водку и присосался к сигарете.
– Что, не так? – спросила Настя.
– Трудно мне тебе ответить.
– Ну вот, вы еще про жизненный опыт чего-нибудь сейчас начните...
– Нет, про жизненный опыт я не буду. У тебя самой жизненный опыт уже вполне приличный...
Настя промолчала. Да уж... Чего-чего, а за последние два-три месяца жизненного опыта у нее накопилось побольше, чем у иной пенсионерки-блокадницы... наверное...
– Вообще-то магазин – это дело хорошее, – сказал Димка. – Я так давно хотел стать бизнесменом...