Генералы подвалов

22
18
20
22
24
26
28
30

Через двадцать минут «девятка» подъехала к магазину «Rifle» на Каменноостровском. Витя остался сидеть в машине, а маленький человечек часто застучал каблучками по широким добротным ступенькам старого подъезда, легко взбежав на второй этаж.

Он надавил кнопку звонка, и дверь в ту же секунду распахнулась. На пороге стоял Моня, голый по пояс, всклокоченный и растерянный. Одной рукой он застегивал «молнию» на джинсах, другой придерживал тяжелую толстую дверь.

Человечек быстро вошел в прихожую. Вокруг него было как будто невидимое поле – так же легко, как давеча во дворе, он, не касаясь плечом молодых меломанов, заставил их раздаться в стороны, так и сейчас он отодвинул Моню от двери.

– Здорово, Пегий, – сказал хозяин, запирая дверь на хитрый, по спецзаказу сделанный замок, но человечка, которого он так фамильярно назвал Пегим, в прихожей уже не было. Не останавливаясь, он прошел в гостиную и, не снимая длинного плаща, не рухнул, не плюхнулся, а как-то ловко и быстро устроился на огромном, сработанном, похоже, в прошлом веке, диване.

– Здорово, здорово, Моня.

– Не ждал я тебя сегодня, признаться, – Моня растерянно остановился посреди комнаты, вытирая влажные ладони о штаны.

– Я тебя с горшка, что ли, снял? – Пегий тихонько и коротко хохотнул.

– Ну, в общем, да.

– Так, может, закончишь, а потом поговорим?

– Спасибо, я уже.

– Ну, тогда присядь.

Моня взял с подоконника пачку «Мальборо», вытряхнул сигарету и развалился в глубоком старинном кресле рядом с раскрытым, выходящим на Каменноостровский окном.

– Ну, рассказывай.

– А чего? – спросил Моня. – Все в порядке.

Он крутанул колесико отливавшей золотом «Зиппы» и глубоко затянулся.

– Шуганули ихнего секьюрити. Таперича вход свободный.

– Не паясничай. Расскажи все, как ты его шуганул.

– Ну, как... Так... Нормально.

– Тебя, мудак, просили его резать? Торчок сраный! Такого говна наворотил, мне теперь расхлебывать! Сука!

Пегий ругался беззлобно и как-то необидно, так, словно для проформы. В его голосе даже сквозило что-то вроде удовлетворения. Моня заметил эту интонацию.