– Во, смотри. Это Настя. – Любка показала на нее рукой парню, стоявшему рядом. Парень был высокий, в черном костюме, трезвый, аккуратно причесанный.
«Это, что ли, ее сутенер?» – вяло подумала Настя и, сделав усилие, поднялась с диванчика.
– Люба, знаешь, пойду я.
– Куда? Ночь на дворе. Нет уж, сиди тут.
– Зачем?
– Надо. Это, – показала она на парня, – Василий. Он тебя в обиду не даст.
Василий смотрел на Настю как-то брезгливо-оценивающе, качал головой. Неприятный был у него взгляд.
– Эка тебя колбасит, – заметила Любка. – Посиди. – Она толкнула Настю, и та снова плюхнулась на диванчик. – Я сейчас. – Она повернулась и исчезла в толпе.
– Сколько тебе лет? – спросил Василий, сев рядом с ней.
– Не все ли равно. – Настя чувствовала себя ужасно и говорила с трудом.
Василий это заметил.
– Торчишь?
– Ладно, – Настя снова попыталась встать. – Я пошла. Извините.
– Нет уж, милая, посиди, – Василий крепко взял ее за локоть и дернул на себя.
– Оставь ее!
Настя обернулась на голос.
Рядом с их столиком стоял высокий светловолосый парень с выбритым затылком, в сером тонком свитере и черных джинсах. Руки он сложил на груди так, что были видны кулаки, не вызывавшие сомнения в том, что их обладатель не играет на скрипке и не пишет диссертацию.
– Оставь девчонку, – повторил он.
Глава 13
Последнее время Димка чувствовал себя отвратительно. Про совесть много говорили в школе. Но школа была в той, прошлой жизни, а в этой, нынешней, появились другие ценности, другие взаимоотношения и другая совесть. Но все равно что-то свербило внутри, пропал сон у Димки, приходилось пить, трахаться и снова пить.