– Давай передвигай мослами живее, калоша старая. Тебе на пенсии сидеть, а нет, все за теплое местечко держишься. Шевелись, сука, а то верну обратно и при мужиках под себя сходишь!
– Кажется, нам повезло, – проговорил майор Скоробогатов. – Так, мужики, берем девку. Затем надо ее заставить позвать наблюдателя. Ты, Андрей, сделаешь его на входе, в щадящем режиме, – сказал он прапорщику. – Не получится, работаешь на полное поражение. Но тихо.
Командир группы спецназа и ликвидатор были вооружены пистолетами иностранного производства с небольшими глушителями.
Спецы застыли в подсобке.
В туалет вошла пожилая женщина, следом за ней – надзирательница.
– Давай, калоша, быстро опорожняйся и учти, больше я тебя сюда не поведу. Зал большой, там и будешь ходить.
– Какая же вы жестокая.
– Э-э, плесень, ты еще не знаешь, какой я могу быть. Пошла!
Женщина-заложница шагнула в кабинку.
Белов взглянул на Скоробогатова, кивнул в сторону Левенко.
Командир группы отрицательно мотнул головой и вышел в туалет сам. Террористка как раз повернулась спиной к подсобке и прикуривала сигарету. Жесткий захват лишил ее возможности не только сопротивляться, но и подать голос, хотя бы пискнуть.
Скоробогатов втащил ее в подсобку, приставил ко лбу глушитель пистолета, опустил руку. Прапорщик вышел в туалет, встал у входа. Когда изумленная заложница вышла из кабины, он вернул ее обратно и шепотом попросил остаться там.
– Жить, дурочка, хочешь? – спросил Скоробогатов у Левенко.
Девица вдруг задрожала и дважды моргнула, опасаясь сделать движение головой.
– Хочешь! Это нормально. Все хотят жить. Значит, как тебя зовут, красавица?
– Слива, – прошептала Левенко.
– Как?
– Слива.
– Это что, имя такое?
– Погремуха.