Габаров усмехнулся:
– Не только в земле. Многих река унесла. Кое-кто в пруду центрального парка купается.
– Вот именно. Так что еду один. Босс не любит, когда его видят посторонние.
– От кого шифруется? От тех, кто на него работает?
– Босс прожил сложную жизнь. Не нам обсуждать его повадки и привычки. По крайней мере, он один из немногих, кто правил городом, остался при бабках и на свободе. А это говорит об очень многом.
– Кто спорит, Руслан? Я всегда считал Бородинского достойным человеком.
На этот раз усмехнулся Таев.
– Интересно, а он хоть помнит, кто такой Дамир Габаров?
– Вряд ли. Я для него мелочь, расходный материал. Как и все мы. Ты в том числе. Всего лишь пешки, которые позволяют ему держать корону.
– Ладно, все. Что-то мы разговорились не по делу, а время идет. Поехал я.
– Давай, удачи! Я сразу после твоего отъезда свяжусь со Жгутом и буду постоянно контролировать его.
– Хоп!
Через полчаса «БМВ» Таева остановилась у набережной. Он спустился к реке, прогулялся вдоль реки, по трапу перешел на прогулочный теплоход. Охранники Бородинского расступились, и Таев шагнул в салон теплохода. Там сидел за столом бывший мэр Губинска и обедал. Рядом стоял официант в безупречном костюме с бабочкой на белоснежной рубашке.
Таев присел напротив Бородинского.
– Приятного аппетита, Владимир Константинович.
Тот кивнул:
– Спасибо. Хочешь, закажи себе что-нибудь.
– Кофе. Крепкий, без сахара и сливок.
Официант удалился.
Бородинский закончил обед, отпил из бокала сухого грузинского вина, протер салфеткой губы.