– Ну и как, узнала?
– Узнала. Оружия у беженцев нет, наркоту толкануть можно, но в незначительном количестве. Есть там пара-тройка пацанов, сидящих на анаше, но это мелочь.
– Значит, на каждом этаже, в любой комнате люди?
– Там, как в муравейнике.
– В муравейнике, – задумчиво повторил Ремешко и сказал: – Выходит, что они вряд ли знают друг друга.
– Даже если и знают, то каждый занят своими проблемами. Я обошла все здание, и никто даже не взглянул в мою сторону.
– Общежитие трехэтажное?
– Четырех. Оно стоит между Домом правительства и художественным музеем.
Ремешко обернулся, взглянул на подельника.
– Надо посмотреть эту общагу.
Варенин пожал плечами.
– Надо, посмотрим. Только я не пойму, за каким чертом.
– Там еще кран высокий есть, – неожиданно сказала Рудина.
– Какой кран? – спросил Ремешко.
– Строительный, высокий. Рядом с общагой. Видно, там тоже решили дом построить. На месте, где была спортивная площадка, а зимой – каток.
– Ладно, нечего пустословить. Давай, Ритуля, к кинотеатру. На стоянку.
– Да, поняла. Там больше припарковаться негде.
«Шевроле» пошла в центр города.
На стоянке сегодня, в воскресенье, было меньше мест, чем вчера, но припарковаться удалось.
Ремешко под контролем подельника и Мары вновь поднялся на крышу кинотеатра. Затем мужчины вдвоем осмотрели строящееся здание. Огневую позицию они решили устроить на седьмом этаже.