– Это были мои агенты.
– Ну, тогда у нас на него ничего нет.
– Это пока нет, Алим, – подошел к брату майор, – но если ты вздумаешь переметнуться на сторону игиловцев или талибов, я лично пристрелю тебя без всякого суда и следствия.
– И за каким шайтаном я поехал в этот дом? Хотел сделать хорошее дело, сделал. Ты, извините, господин майор, вы объясните господину капитану, на какие средства я построил новый дом, а то это не дает ему покоя.
– Я дал ему денег. Там все в порядке, – бросил капитану Редан-старший.
– Ну, тогда ограничимся беседой. – Базани выписал Алиму пропуск и сказал напоследок: – Свободен. Но слова брата, майора Редана, запомни!
– Запомню.
Алим поднялся, молча вышел из допросной. Он бывал здесь и знал, как выйти из отделения, но не спешил уходить. Присел на длинную скамью в коридоре, приложив руку к груди. Через несколько минут появился старший брат.
– Тебе плохо? – склонился он над ним.
– А как ты думаешь? – Алиму было известно и о том, что все управление нашпиговано видеокамерами и «жучками», – забираете ни за что, по какому-то доносу, обвиняете в государственной измене, ведете себя так, словно уже решили, что все, кто попадает сюда, обязательно преступники. А ведь обвинение в измене – это серьезно, это смертный приговор.
– Ну, ты еще поучи, как нам работать. Почему-то на других доносы не пишут.
– Сомневаюсь. Да, ты забыл в доме зажигалку.
– Шайтан, а я думал, потерял. Захватил?
– Успел, до обыска твоих подчиненных. Держи!
Алим протянул брату американскую зажигалку «Zippo» в футляре, внутри которого лежала флеш-карта.
– Тебе врача вызвать? – спросил Карим, пряча ее в карман.
– Спасибо, не надо. А то тут такую помощь окажут, что завтра окажешься в саване.
– Ты это брось, Алим! Попридержи язык, он еще никого до добра не доводил. И в дом без надобности особой не ходи, не нарывайся на неприятности.
– Это я сам решу, когда мне ходить в дом. Если не забыл, это мой дом.
– А как насчет денег на новый?