Марджи и Алексей почти не разлучались. Энергичная, острая на язык девушка преобразилась. И только Алеша знал, какой нежной и страстной она может быть…
"Получается, я зря уехала, — думала Марджи, подходя к дому. — Я не хотела вешать на Алекса свою болезнь и причинять ему новое горе, а оказывается, могла его обрадовать. Да… Натупила!".
Она с грустью вспомнила берег северного озера, землянку, закопченный котелок и карие глаза Алекса совсем близко… Теперь она часто об этом вспоминала. Однажды Кирстен заметила: "Ты изменилась после России, Мэй!". "Было, от чего", — Марджи сложила приготовленное для запекания печенье на противень. "Почему ты ему не позвонишь?" — поинтересовалась сестра; Марджи и Кирстен с детства были откровенны друг с другом. Но на этот раз Орлица промолчала. "Можно подумать, что Россия на другой планете!" — продолжала Кирст, но снова не дождалась ответа от сестры. "Тебя не поймешь!" — махнула рукой она и поставила противень в духовку.
Кристель жила в родительском доме в Вашингтоне. Она набиралась сил, и ее голос по телефону звучал все тверже, а приступы кашля случались все реже. Открывать авиашколу девушки решили в следующем году.
Натали добилась своего: увольнение Орлиц признали незаконным и в отношении Мейерса и Ройстона в Пентагоне началось служебное расследование. Миссис Бритве охотно помогали адвокаты из юридической конторы Стэнтона, затаившего на Мейерса обиду за дело Беркли.
— Мама, будь милосердна, не добивай бедного полковника, — попросила Кристель, прочитав очередной материал Натали на первой полосе "Пост".
— Он к вам не был милосерден, — отрезала мать, смешивая в двух стаканах лаймовый сок и мятный сироп, — пусть теперь испытает на себе то, что устроил вам. Да, теперь я знаю, что ваше увольнение подстроил Куолен, но и Мейерс вел себя недостойно.
— Мама, Эрик все равно нашел бы способ к нам подобраться, даже если бы полковник оставил нас на службе…
Кристель кашлянула и потерла белый шрам на груди, там, где пуля из "пустынного орла" сразила ее.
— Странно, что ты его защищаешь, — Натали подала ей стакан сока, — после того, как он разрядил на вас весь свой мужской шовинизм!
Кристель не стала спорить дальше, зная, какой неуступчивой и беспощадной может быть мама, если кто-то посмеет задеть ее близких.
— Ты жалеешь о том, что уехала из Петербурга? — Натали взяла журнал, который лежал на коленях у дочери. Издание русской общины в столице рассказывало о новом назначении полковника Веселова из Ленинградской области и его подвиге. На фото Павел, похудевший, но подтянутый, с решительным взглядом был еще больше похож на своего брата, но внимательный женский взгляд Натали различил в его глазах такую же грусть, как у Кристель…
— Мне нужно все обдумать, решить, как быть дальше, — девушка не спеша пила сок, — а в родительском доме это делать легче всего. Я боюсь опять принять неверное решение…
— Да, понимаю. А Мейерс надолго запомнит, что с женщинами, офицерами и героями так не поступают!
*
Вернувшись из булочной, Мэри Беркли встретила дочь у ворот. Она увидела, что Мэй повеселела и сияет от радости.
— Привет, мама! — Марджи взяла у матери пакеты с продуктами.
— Что сказал врач? — спросила миссис Беркли.
— Я беременна, — Марджи занесла пакеты в кухню и стала разбирать, — уже почти три месяца… Ты по-прежнему хочешь внука? Вот только не знаю, будет ли у него отец. Я сбежала от него, как дура.
Мэри только обняла дочь и прижала к себе.