Полоса препятствий

— Итак, Виктор, последний вопрос, — проговорил Махмуд Аббас. — В поединке ты одержал верх и мог спокойно убить Мустафу. Почему же ты его пожалел?

— Я его не пожалел, — покачал головой Виктор. — Если бы я сломал шею Мустафе, оставшиеся двое затаили бы на меня злобу и рано или поздно нашли способ, как отправить иноверца за борт кормить рыбу. А так, я думаю, мы со временем еще станем друзьями.

— Мудрое решение, — по достоинству оценил ответ полковник. — Можешь идти отдыхать.

— У меня к вам просьба, уважаемый Махмуд, — привстав с кресла, смущенно произнес бывший пленник.

— Слушаю внимательно.

— С одеждой у меня проблемы. — Виктор жестом руки указал на потрепанный камуфляж и босые неги. — В счет аванса нельзя ли чего-то прикупить?

— Думаю, этот вопрос мы решим, — успокоил новоиспеченного телохранителя полковник.

Бесшумно раздвинув ветки старого карагача, Пророк выглянул наружу. До крайних дворов селения Шарой оставалось с полсотни метров. Но это были пятьдесят метров открытого пространства. Если у федералов поблизости «секрет», эти шаги станут последними в жизни.

Луна вышла из-за туч и осветила пространство холодным, бледно-лимонным светом. Таймураз Хадышев так же бесшумно сдвинул ветки кустарника, при таком освещении нечего и думать двигаться с места, все равно что идти белым днем.

Пророк устало опустился на землю и провел рукой по висевшему на груди автомату. Вороненая сталь, покрытая инеем, была стылой и скользкой. «Этому оружию никакой мороз, никакая жара не страшны», — неожиданно подумал Таймураз, действительно, его «Калашников» еще ни разу его не подвел. Иногда ему казалось, что это оружие является частью его самого. Рука скользнула с цевья автомата на живот, где висели подсумки с запасными магазинами и ручными гранатами, охотничий нож и германский самозарядный пистолет «вальтер».

«Если гяуры попытаются меня взять, дорого им будет стоить моя жизнь, — усмехнулся чеченец. Но уже через секунду отбросил эту мысль. — Умереть — много ума не надо, куда труднее заставить умирать русских собак, а самому жить».

Мысль о собаках материализовалась в виде далекого лая, и тут же откликнулись десятки псиных глоток.

«Шайтаново племя», — с ненавистью подумал Пророк о четвероногих друзьях человека. Собаки еще немного побрехали и замолчали, но Таймураз уже знал, что ночью не стоит идти в селение. «Секреты» на подходах, патрули на улицах и, наконец, голосистые собаки — все сейчас было против него. Следовало ждать утра, когда ослабевает внимание дозорных и патрульных, на лай собак никто не обращает внимания, а камуфляж помогает не только скрываться в лесу, но и бесследно раствориться среди федералов.

Усевшись поудобнее под кустом, Пророк поднял воротник бушлата, автомат, сняв с предохранителя, положил под правую руку и, прикрыв глаза, расслабился. Теперь все мысли полевого командира были заняты отрядом.

Он привел с собой два десятка самых опытных и надежных боевиков. Многие из них перед этим походом залечивали в Панкисском ущелье раны, полученные в Чечне, и теперь рвались отомстить своим обидчикам.

Впрочем, их месть была мелочью по сравнению с тем, что предстояло выполнить Пророку. Только поэтому Таймураз раздробил свой отряд на три части, две из которых подставил под пограничников, и даже бросил караван с оружием и провиантом. Но игра стоила того, стократ стоила.

Группу, которую Таймураз привел с собой в Чечню, он расположил в сорока километрах от Шароя. Боевикам пришлось занять законсервированный несколько лет назад горный лагерь и вскрыть несколько тайников. Теперь у них было достаточно продовольствия, оружия и, главное, мин и взрывчатки.

— Вот здесь и здесь, — Пророк очертил пальцем на карте дорог два участка. — Федералы чувствуют себя безопасно, устройте им пару засад.

— Мы им устроим такое, что шайтан позавидует, — пообещал Мирзо, назначенный на это время командиром.

— Особо не увлекайтесь. Как только выпадет снег, прекращайте диверсии и сидите в лагере безвылазно. После того как я выполню свою миссию, присоединюсь к вам. Мы еще выгоним гяуров отсюда, как паршивых собак.