– Хамид?!
– Молчать! Я должен пристрелить тебя. И пристрелю, невзирая на дружбу и все твои прежние заслуги.
– Я ничего не предлагал. Просто снял мешок с золотом с трупа старшего охраны, – поникнув, прошептал Бадри.
– Хорошо. Я ничего не слышал, кроме того, что ты доложил о золоте. Тем более, Будур, скрыть захват золота не удастся. Это я тебе как другу. Слух о нем дойдет и до Альдага. Так что забудь о нем. Тебя ждет хорошая награда за успешную операцию.
– Да, Хамид, я все понял. Действительно, разум помутился.
– Держи золото при себе. И никому не показывай.
– Ты думаешь?..
– Я не уверен, Будур, что золото не замутит рассудок твоим подчиненным и они не попытаются завладеть им. А что это значит? Это значит – бунт! Нас с тобой кончат, потом перестреляют друг друга, не сумев поделить добычу, а хатуиты заберут все и уйдут к себе в горы.
– Это уже слишком, Хамид!
– Но ты же хотел забрать золото?
– Хоп, пусть будет по-твоему.
– Конечно. Потому что это приказ. А сейчас займись подъемом пленных на плато и уничтожением остатков каравана. Я пойду, узнаю, что с женщиной, решу вопрос с пленным охранником. Женщин поднимем в последнюю очередь, поаккуратней с больной. К ее подъему привлечь мужа, но смотри за ним.
– Понял.
– Давай, Будур!
Хакади подошел к повозке с женщинами. Девушка, сидевшая рядом с больной, закрыла платком лицо.
– Не поздно ли ты вспомнила о наших обычаях, красавица? Или у вас в племени их не чтут?
– Чтут, – тихо произнесла она.
Главарь банды видел, как дрожит ее тело, несмотря на то что прохлада еще не наступила.
– Боишься?
– Да, – ответила Басма и вдруг спросила: – А что вы сделаете с воином, которого пленили?