«А вдруг он подумал, что я струсил?» — От этой мысли стало совсем нехорошо.
За размышлениями Гаер не заметил, как переглянулись шедшие навстречу двое молодых мужчин в штатском. Когда они поравнялись с ним, каким-то внутренним чутьем он вдруг ощутил исходившую от них угрозу, но было поздно. Сзади, между лопаток, как будто вошла острая ледяная игла. Боль прошла по сосудам и костям до самых пяток, воздух застрял в легких, свет в глазах померк.
— В чем меня обвиняют? — спросил Гаер, растирая запястья.
Полицейский бегло просмотрел записанные показания, поднял взгляд на переводчика и быстро заговорил. Ловя каждое его слово, худощавый, смуглый очкарик вытянул шею.
— Вы подозреваетесь в убийстве Хасисза Нанзиси, гражданки России Виктории Симоновой, в применении насилия в отношении…
— Я никого не убивал! — не дал договорить переводчику Гаер: — Драка была, согласен, а Симонову я отправил в аэропорт.
— Как вы объясните тот факт, что после вашего ухода полиция обнаружила ее труп в помещении уборщиков? — спросил переводчик и тут же добавил: — У нее оказалась сломана шея.
— Да быть такого не может! — воскликнул Гаер. — Сами отвернули ей голову и привезли туда. По пути с вокзала я попадал в поле зрения видеокамер. Так, например, одна из них установлена на козырьке банка «Анадоли». И вообще, передвигался я с этой женщиной по улице Ататюрка и Кавасли, а гостиница располагается в центре города в районе Урген Паша. Видеокамеры на каждом шагу. Проверьте записи, они наверняка запечатлели идущую рядом со мной Симонову. Она была цела и невредима. Кстати, — спохватился он, — я только сейчас от вас узнал ее фамилию.
На самом деле он сразу понял, что с самого начала был на контроле турецких спецслужб, которые воспользовались моментом, чтобы подрезать ему крылья.
— Еще вы оказали активное сопротивление нашим стражам порядка, — бойко добавил переводчик.
— А как бы вы поступили на моем месте? — перешел в наступление Гаер. — Они выполняют команды сутенера. Что я должен подумать? У нас в конце прошлого века полиция нередко оказывалась на стороне криминальных структур. Вот я и решил, что здесь это явление еще не изжило себя.
Гаер умышленно сказал «прошлый век». Так масштабнее казался разрыв между Турцией и Россией.
Переводчик повернулся к следователю и стал передавать тому слова задержанного. Постепенно полицейский менялся в лице. Когда переводчик закончил, полицейский хрястнул кулаком по столу, вскочил с места и, брызгая слюной, стал что-то кричать.
Отдельные фразы Гаер понимал и в общих чертах представлял, чем вызвана столь бурная реакция, но ждал, когда переводчик передаст эту речь дословно. Однако она оказалась очень краткой.
— Вам придется забыть о России до конца своих дней, — сказал переводчик и встал, собираясь выйти из кабинета.
Неожиданно полицейский сказал еще что-то. Переводчик кивнул, посмотрел на Гаера и, улыбнувшись, проговорил:
— А они кончатся очень скоро!
Глава 27
Душевные терзания
Глядя на светящиеся окна дома напротив, Парсек прокручивал в голове разговор с Булутом. Непохоже, чтобы выдававший себя за турецкого полицейского мужчина врал. А если нет? Что если их вычислили? Нельзя сбрасывать со счетов никакие версии. Турецкие спецслужбы попросту могли взять Гаера и добиться от него признания. От этих мыслей Парсеку стало не по себе.