Понимая, что дело может принять нежелательный оборот, Левченко сблизился с солдатом. Интуиция не подвела Михаила. Таджик выхватил пистолет. Ему не хватило мгновения. Левченко сзади ударом по здоровой руке сверху выбил оружие, схватил таджика, рванул на себя.
Он развернул его и сказал:
– Успокойся, солдат! Не дело ты задумал. Из-за кого жизнью решил рискнуть? Пойдем.
– Куда?
– В блиндаж. Там санинструктор вколет тебе обезболивающее, перебинтует руку.
– Почему ваши БМП стреляли по высоте, где находились остатки группы?
– Мы не знали, что там могут быть наши.
– Этот полковник и вас не предупредил о группе?
– Нет!
– Понятно. На склоне остались такие же, как ты, лейтенанты. Поротников и еще один офицер, все звали его Белорусом. Да, Кучеров.
– Что? – воскликнул Левченко. – Поротников? Кучеров?
– Да! Первого тяжело ранило, и он не мог идти. Вынести его пытался Белорус, но и его моджахеды подстрелили.
– Черт! Юра, Серега…
– Ты знал их? – спросил солдат.
– Мы вместе учились и прибыли в Таджикистан.
– Вот оно что. У меня на высоте двое земляков осталось, один даже дальний родственник. Да что говорить. Я, наверное, один и выжил.
Тяжело переживая потерю товарищей, первых «самаркандцев», погибших в Таджикистане, Левченко довел таджика до ступенек в траншею, которая шла к блиндажу. Тут перед ними вырос Алешин. В руках он держал автомат.
– Вы что, товарищ полковник? – спросил Левченко, выйдя вперед и прикрыв солдата-таджика.
У лейтенанта не было сомнений в том, что «обласканный» полковник решил отомстить обидчику.
– Уйди, лейтенант! Сейчас я заткну пасть этому вонючему голодранцу.