– Да, – проговорил Левченко. – Залет! Теперь полковник точно оприходует меня на гауптвахту суток этак на трое. Хоть и не начальник он нам теперь, но старший по званию. Надо извиняться. Заодно попросить, чтобы помог получить бабки, которые нам недодали в бригаде.
– Ага. – Варченко усмехнулся. – Поможет. На губу отправит, а в финчасть – вряд ли.
– Посмотрим. Командир бригады мужик с понятием, Афган прошел, боевой офицер, должен понять.
– Может быть, и понял бы, если бы ты не послал его.
– А я послал?
– Не совсем. Сказал, мол, вали отсюда.
– Не помню.
– Зато он хорошо помнит.
– Но все равно идти надо.
– Давай. Ты тогда скажи, на сколько тебя определят на губу.
– Обязательно.
Левченко спустился на первый этаж, где находился кабинет командира бригады, постучал, приоткрыл дверь. Комбриг находился на месте.
– Разрешите войти, товарищ полковник.
– Старый знакомый! Входи.
– Товарищ полковник, командир минометной батареи батальона майора Маджитова старший лейтенант Левченко.
– Я в курсе, кто это такой борзый посылал комбрига.
Батальон Маджитова стал отдельным, был выведен из состава бригады, но многие вопросы еще не были до конца решены, в том числе и финансовые.
– А разве я послал вас? Честное слово, не помню. Хлебнул лишнего. С боевых сюда приехали, встретили однокурсников, обмыли это дело и переборщили. Вы извините меня, товарищ полковник.
– Значит, ты пришел извиняться? Это хорошо. Но если бы ты был не из этого батальона и не участвовал бы в боевых выходах, которые принесли нам значительный успех, то я не принял бы извинений, а отправил бы тебя на гауптвахту. Ясно?
– Так точно.