– У палача есть предписание выполнять решение суда, а не полиции. Рано потираете руки, капитан.
– Ничего. Я еще успею почесать их о твой загривок. Остаток жизни ты будешь помнить меня и харкать кровью. Уберите его в камеру. Мы с ним продолжим беседу позже.
Конвоиры подхватили арестованного под руки и поволокли к дверям.
– А, лейтенант, – сверкнул глазами Караден. – Сейчас сменишь свой кабинет на место дежурного. Сдашь дежурство утром. Разбирайся со шпаной, пока я не подберу для тебя подходящую работу.
– Но дежурство принял сержант Окнор.
– Ты его сменишь. Он нужен мне. От него не бегают преступники. Иди.
Его, значит, решили привязать к стулу. Твитт мешает. Значит, готовится что-то важное. Ну что же, придется потерпеть до утра. В десять его сменят и он заберет конверт у Чибса.
Два лучше, чем один. Во время дежурства необходимо связаться с прокурором, он доверяет ему в наверняка подскажет, как быть с яхтой. Караден вмешаться не успеет. Твитт не знал, а Элжер не успел предупредить его, что документы должны попасть в руки Клейна до десяти утра.
Нат Беннет очень испугался, когда к его камере подвели здорового, обросшего щетиной, малого. Его вполне устраивало одиночество. К тому же Крот вообще опасался высокорослых.
Решетка заскрипела и с лязгом открылась.
– К тебе сосед, Крот. Не возражаешь? Вдвоем веселей.
С Элжера сняли наручники и задвинули решетку на место. Ключ повернулся трижды. Охранники загоготали, наблюдая как Беннет жмется к стене.
– Кем же ты так напуган, приятель? – спросил Элжер, растирая запястья.
– Я… Я ничего не боюсь. Люблю одиночество… Привычка.
– Значит, часто били.
– Почему часто? Нет, просто…
– Не суетись. Мне плевать на твои проблемы: Иногда полезно загреметь в камеру. Есть возможность подумать, осмыслить просчеты.
– Я двадцать лет в общей сложности осмысливаю просчеты и все равно возвращаюсь сюда, – пробурчал Крот.
Элжер сел на табурет, достал сигареты и закурил.
– Значит, чего-то не додумал. Тугодум. Большой недостаток для твоей профессии.