— Сам вижу, что не терпит… Какой вопрос? — встрепенулся он.
— Я же сказала, Ваня, о фирме, которую ты должен возглавить.
— Что за фирма?
— Я предоставлю всю необходимую документацию. Она в машине, сейчас принесу, — приподнялась Клеопатра.
— Сиди! — остановил ее майор, испугавшись, что чудесное видение исчезнет так же внезапно, как и появилось. — Я дежурного пошлю.
— Нет, документы я не доверяю никому, — категорически заявила Клеопатра.
— Ладно, бумаги — дело десятое, — махнул рукой майор. Беспорядок на столе подтверждал его тезис. — Ты лучше поясни, что надо делать и куда складывать деньги, — позволил он себе пошутить.
— Насчет денег, думаю, разберешься без меня. А главная задача твоя будет — распространять «феню».
— Какую еще «феню»? — воззрился на Клеопатру майор.
— Ту самую, Ваня. Ту самую, твою любимую «феню», — усмехнулась Клеопатра.
— Гражданка, вы много себе позволяете! Я не знаю никакой «фени»! — Ошалевший начальник ГИБДД перешел на резкий фальцет.
— Полегче, полегче, пан офицер. Нам известно и про наркотики, которые ты употребляешь, и еще многое другое, что может заинтересовать службу безопасности Министерства внутренних дел.
Майора словно обухом по башке огрели. Вот так дела! Приходит баба, можно сказать, с улицы, если не с панели, и выкладывает про тебя всю твою подноготную, да еще и угрожает. Елки-палки, а ведь он даже имени ее не знает!
— Слышь, красавица, а зовут-то тебя как? — В голосе майора зазвучали вкрадчивые нотки.
— Зулейка Ивановна. Можно просто — Зулейка, — ответила Клеопатра.
— Зулейка, это ж надо. Ты моя Зулейка-ханум, — неожиданно пропел майор. — А можно, я буду звать тебя просто Зуля? Скажи, Зуля, а ты правда депутат?
— Документ показать? — Клеопатра потянулась к сумочке, лежащей на столе.
— Брось, — остановил ее майор. — У меня тут такие умельцы — какую хошь ксиву изготовят. Лучше сама правду скажи, признайся милиционеру: разве может такая красивая женщина быть депутатом?
— Может, Иван Иванович. И даже обязана, — сказала Клеопатра. — Ну, значит, по рукам? Договор подпишем?
— Подпишем. Потом, — ответил он, подкрадываясь к Клеопатре, как кот к мышке.