— Успокойтесь, успокойтесь, люди! Образумьтесь же! Что же это такое? — В голосе его были слезы.
— Плохая примета, Батыреке, если за дастарханом прольется кровь, — сказал и Нигмет: он понимал, какими могут быть последствия, если что-то действительно случится.
Понял это и Кулбатыр. На скулах его играли желваки, но наган он опустил.
— Благодари этих людей, свинья, — бросил Баймагамбету. — И убирайся, пока цел. Считай, на этот раз тебе повезло. Только не вздумай больше попадаться мне на глаза. Прикончу, хоть ты и был мне другом когда-то. — И, повернувшись к бледному, испуганному Киикбаю, добавил: — А ты, щенок, что здесь потерял? А ну, проваливай!
Парень вспыхнул от обиды. Но Баймагамбет и Кошым уже выталкивали его из юрты.
У Кошыма они задержались лишь на столько, чтобы оседлать коней, хотя выехали из аула медленным шагом: знали, что за ними наблюдают. И, только достав из зарослей чия спрятанное оружие, пустились галопом к Таласкулю, где их должны были ждать товарищи.
14
В Таласкуле они застали только группу Салыка. Шанау и Куспана еще не было. Сказали в местном аулсовете, куда отправляются, сели на коней и двинулись к Тущикаре.
По дороге Баймагамбет в нескольких словах рассказал о стычке в юрте Нигмета, высказал предположение, что люди, которые там находились, кроме Кошыма и Нигмета, вполне могли оказаться приспешниками бандита, хотя, занятый больше Кулбатыром, он их не очень-то рассмотрел.
До Тущикары они доскакали быстро — расстояние небольшое, верст шесть. Салык приказал взять оружие на изготовку, с налету окружить юрту Нигмета и предложить бандитам сдаваться.
Завидев галопом приближающихся всадников, из юрт высыпал весь аул. Кошым тоже высунулся из своей юрты и, с удивлением заметив среди скачущих Баймагамбета, поднял в приветствии руки.
— Еще раз добро пожаловать, сват! — крикнул он.
— Спасибо, сват, — на ходу ответил Баймагамбет. — Кулбатыр еще там?
Кошым усмехнулся:
— Так он будет вас дожидаться! Скрылся, как только вы уехали.
Верховые осадили коней.
— Один? В какую сторону? — разгоряченно выспрашивал Киикбай.
Кошым подумал.
— В направлении Ханкуля, — сказал уверенно. — И был он один.
— Один-то один, но вооружен до зубов, — загалдели собравшиеся вокруг старики.