Они уселись на подоконник и стали ждать. Обе девушки оглядывали комнату. Она была пустой, и с полным отсутствием какой-либо мысли, что было необыкновенно удручающе.
– И правда, – сказала Урсула, – эта комната не могла быть святилищем, да?
Гудрун посмотрела на нее пристальным взглядом.
– Это невозможно, – ответила она.
– Как подумаю об их жизни – отца и матери, об их любви, их браке и о нас, детях, о нашем воспитании – была бы у тебя такая жизнь, глупышка?
– Никогда, Урсула.
– Их жизни, они кажутся совершенно пустыми, в них нет смысла. Даже если бы они не встретились, не поженились и не жили вместе, разве это имело какое-нибудь значение?
– Разумеется, ничего нельзя сказать наверняка, – сказала Гудрун.
– Нет. Но если я вдруг пойму, что моя жизнь будет такой, как это, глупышка, – она схватила Гудрун за руку, – я сбегу.
Гудрун на мгновение замолчала.
– Если говорить откровенно, то никто не собирается жить обыденной жизнью – такое даже не приходит в голову, – ответила Гудрун. – С тобой, Урсула, все по-другому. Рядом с Биркиным ты никогда не будешь жить обыденной жизнью. Он особенный. Но с обычным человеком, чья жизнь сосредоточена в одном месте, брак просто невозможен. Хотя, возможно, и я даже в этом уверена, есть тысячи женщин, которые желают именно этого и только об этом и мечтают. Но одна мысль об этом приводит меня в безумный ужас. Хочется быть свободной, стоять выше всего этого, человек должен быть свободным. Можно отказаться от всего остального, но свободу нужно сохранить – нельзя привязывать себя к Пинчбек-стрит 7, или Сомерсет-драйву или к усадьбе Шортландс. Ни один мужчина не стоит такой жертвы – ни один! Для того, чтобы выйти замуж, нужно иметь свободую волю или не иметь ничего, для этого нужно иметь собрата по оружию, Glücksritter2. А человек с положением в нашем мире – это просто невозможно, невозможно!
– Какое чудесное слово – Glücksritter! – воскликнула Урсула. – Гораздо красивее, чем солдат удачи.
– Правда? – сказала Гудрун. – Я бы отправилась скитаться по миру с Glücksritter[71]. Но иметь дом, установленные порядки! Урсула, только подумай, что это значит! Подумай!
– Я понимаю, – сказала Урсула. – У меня уже был один дом – и этого мне достаточно.
– Вполне достаточно, – сказала Гудрун.
– «Маленький серый домик на западе», – иронично процитировала Урсула.
– Это даже звучит как-то серо, не находишь? – мрачно сказала Гудрун.
Их разговор был прерван звуком машины. Приехал Биркин. Урсула удивилась, что в ней сразу же загорелся огонь, что все проблемы с серыми домиками на западе сразу же остались в стороне.
Они услышали, как его каблуки затопали по полу прихожей.
– Есть здесь кто-нибудь? – позвал он и его голос живым эхом пронесся по дому.