Никто не заметил, когда ушла обиженная Лера, никто не пошел ее провожать. А девушка, сидя в пустом вагоне электрички, кляла себя за то, что ходит к Юльке. Правда, та же Юлька могла неизвестно где раздобыть для подруги по дешевке модную сумку или заграничную кофточку, ссудить ее деньгами до получки. И не всегда она называла Леру дурой и провинциалкой, бывали другие, откровенные минуты, когда Юлька говорила совсем иное, гордясь своей не похожей на всех подругой, которую, наверное, ждет в жизни настоящее счастье.
Среди дня Егора Никитича вызвали в отдел кадров. Вернулся он озабоченный, но с видом победителя. Вызвав к себе в кабинет Леру, он издалека начал разговор.
— Я давно присматриваюсь к вам, Валерия Павловна, и должен вас... обрадовать. — Девушка поразилась, услышав новое в устах своего начальника слово. — Да, я вполне доволен вами, точнее — почти вполне, — поправился Егор Никитич, превыше всего ценивший точность формулировок. — Это я не только вам говорю. Буквально четверть часа тому назад я высказал то же начальнику отдела кадров и кое-кому еще... повыше рангом. Вы очень выросли за последнее время. Вам теперь под силу большие дела!
Лера не могла сдержать улыбки: ну, какие большие дела могут совершаться в стенах архива?.. Нет, нет, пусть она не улыбается так недоверчиво, продолжал шеф, руководимый им архив уже одержал кое-какие победы и одержит еще! Он близок к тому, чтобы произвести настоящую революцию, точнее — переворот в архивном деле. И там, наверху, — в этом месте своей речи Егор Никитич устремил сухонький, как сучок, палец в потолок, хотя над его кабинетом помещался всего-навсего буфет для сотрудников главка, — там, наверху, довольны его докладной запиской. Той самой, которую перепечатывала Валерия Павловна, внеся свою посильную лепту в общее дело. Ему предложено расширить записку до статьи для «Архивного вестника». Не исключено, что со временем эта статья разрастется и в более серьезный труд...
Как всегда, когда девушка слушала речи Егора Никитича, ей было нестерпимо скучно, она сразу устала. Лера присела бы на стул, если б это не грозило еще большей затяжкой разговора.
— Перехожу к главному, для чего я вызвал вас, Валерия Павловна. Не скрою, решается ваша судьба...
«Ну, чего тянет? — злилась Лера. — Небось объявит о прибавке пятидесяти рублей к жалованью, он уже как-то намекал на это. Только в любом случае мне недолго здесь оставаться. На днях Марии Михайловне звонила та самая Зина, которую замещает Лера. Она родила, вот-вот должна приступить к работе...»
— Если помните, я не раз ставил вам в пример Зинаиду Савельевну, которая... гм!.. в общем сами все о ней знаете, — не закончил он из деликатности. — Должен сознаться: я кривил душой. Причем делал это вполне сознательно, так сказать, в воспитательных целях. На самом деле я не очень дорожил ею, как работником. Зинаида Савельевна болтала по телефону в рабочее время, курила тайком в архиве — в архиве, где столько ценных бумаг. Оставлю в стороне ее моральный облик. — Он взглянул на Леру из-под насупленных бровок, как видно, раздумывая: развивать ли столь щекотливую тему? — Разговор, понятно, не для девушки... С другой стороны, вы — взрослый, политически зрелый человек. Скажу прямо: хотя Зинаида Савельевна и ушла в декретный отпуск, факт ее брака официально не зарегистрирован. — Он широко развел свои сухие ручки. — Комментарии, как говорится, излишни... К чему я все это говорю вам, Валерия Павловна? А к тому, что, когда передо мною встала дилемма — вы или она? — я, не колеблясь, принял вашу сторону. И, скажу, не хвалясь, выиграл настоящий бой за вас в отделе кадров.
Лере стало не по себе. Значит, ее случайное появление в архиве лишит работы кормящую мать? Нет, этого она не может допустить. Но едва девушка раскрыла рот для возражений, Егор Никитич предостерегающе поднял руку.
— Знаю, заранее знаю, что вы хотите сказать. Вам жалко эту несчастную женщину и мать, не так ли?.. Это делает вам честь, Валерия Павловна. Но кто вам сказал, что ее уволят? Я первый не допущу этого! Зинаида Савельевна получит работу...
Без стука распахнулась дверь, в кабинет заглянула низенькая веселая толстуха со свалявшимися кудряшками на голове.
— Егор Никитич, можно?
— Вы, кажется, видите, Зинаида Савельевна: я занят.
— А я только на минутку... Распишитесь вот здесь! — Она протянула Егору Никитичу какую-то бумажку и подмигнула Лере. — Моя спасительница? Приветствую!
Лера вышла, чтобы не мешать последнему объяснению начальника со своей бывшей сотрудницей. У Марии Михайловны, поднявшейся к ней навстречу, было трагическое лицо.
— Это такой удар для Зины, такой удар...
Старший архивариус не успела договорить: из кабинета вылетела Зина, размахивая бумажкой.
— Ой, девки, какая я счастливая! — она бросилась на грудь к Марии Михайловне, чмокнула в щеку Леру. — Если бы не вы, девушка, меня бы во веки веков не выпустили из этого омута. Подумать только, два года моей молодой, быстротекущей жизни прошли за этим уродом! — Нога в босоножке пнула стол, за которым теперь сидела Лера. — Попасть в секретариат — это ж пылкая мечта моей юности! — Она перешла на шепот. — Не то что наш Егор Занудыч, который проел мне все печенки своими моралями.
В восторге она закружилась по комнате, короткое платье раздувалось, открывая крепкие полные икры. Перед дверью кабинета Зина послала воздушный поцелуй невидимому начальнику, а затем, повернувшись спиной к двери, сделала другой, менее пристойный жест.
Нет, она решительно не походила на несчастную жертву!
ebooksa