Непростая история

22
18
20
22
24
26
28
30

— Это еще не самое страшное в жизни... — Она снова затянулась, отчего стали виднее нитяные морщинки в углах губ и на переносице. — Кстати, не думай, что я каяться пришла.

— А я ничего не думаю.

Домработницы, кончив танцевать, завели бесконечную жалобную песню: «Сними-и мне комнату сы-ру-ую, я буду жить там век одна; приди ко мне хоть раз в неделю-ю, я си-равно люблю тебя». Вовка Борискин, перебравшись с забора к парадному, вел с ребятами теоретический подсчет: какое количество живых мух проглотил бы каждый из них, если бы рекордиста поставили за это в ворота «Спартака» на одну игру?

Кириллу удалось, наконец, сбить носком башмака головку одуванчика.

— Ну, и как же ты живешь, Лера?

— Ты уже спрашивал. По-разному.

— На Фрунзенской набережной?

Ее уже, кажется, нельзя было ни удивить, ни обидеть.

— Нет. К сожалению, гораздо дальше. В мастерской обещают дать жилплощадь в новом доме. Через год его начнут строить.

Он мог бы рассказать ей, как комсомольцы треста обратились в Моссовет с просьбой разрешить им самим построить жилой дом для себя. Разрешение уже получено, комитет ВЛКСМ составил список наиболее нуждающихся в жилплощади. Он не стал записываться: ему с Варей неплохо и в старой квартире. Но зачем все это знать Лере?.. И вообще пусть сама выбирает темы для разговора, если пришла к нему.

— Когда я представляла себе нашу встречу, Кирилл, — сказала Лера, — я думала, что столько всего выскажу тебе.

— Я слушаю.

Он и сам удивлялся своему тону. Было так, словно в нем сидел кто-то другой, спокойный и холодный, а сам он только посматривал со стороны на происходящее.

— Я хотела тому Кириллу рассказать... прежнему.

— А какой он прежде был?

Лера быстро взглянула на него и тут же отвернулась.

— Теперь уж не знаю. Только не такой. Совсем другой.

— И ты была другою.

— Я хуже была, если хочешь знать, — быстро, волнуясь, сказала она. — Я себя не знала, людей не знала. Сейчас немножко знаю. И... чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак. Так, кажется, говорил некий мудрец?

— Ух, ты! Значит, все мужчины обманщики и изменщики?