Он смотрит на меня искренним прямым взглядом. Потом наступает внезапное молчание. Я ошеломлена, не думала, что он до сих пор имеет такое воздействие на меня. Чувствую его руку на браслете, подаренном Филиппо. В горле комок, голос срывается на шепот:
– Отлично. Твои извинения – лучший подарок ко дню рождения, который я могла ожидать, – заключаю и выхожу, не оборачиваясь.
Возвращаюсь к столу бледная и ошеломленная, неся секрет, которым не могу ни с кем поделиться. С усилием стараюсь делать вид, что ничего не происходит, и демонстрирую энтузиазм по поводу сорбетто[27] из лимона и жасмина, который нам только что подали. Филиппо спрашивает, все ли со мной в порядке, поскольку я так долго была в туалете, и я отвечаю с натянутой улыбкой, что все отлично. Это первая ложь моего тридцать первого года жизни.
Едем вместе с Филиппо домой в такси. В моей голове безостановочный водоворот мыслей. Какую дьявольскую шутку сыграла со мной судьба? Все было так хорошо… мне казалось, что я начала новую жизнь, наконец-то поняла, что такое любовь. Почему Леонардо должен был вернуться и внести хаос, когда я уже навела порядок? Я ненавижу его за то, что он появился таким абсурдным образом. И ненавижу себя за то, что пошла на кухню, поддавшись соблазну узнать больше.
Вот мы приезжаем на спокойную зеленую улочку, где живем. И пока достаю ключи из сумки и передаю их Филиппо, думаю, что, когда мы войдем внутрь, я зажгу свечи, открою бутылку вина для специальных случаев и найду подходящую музыку, чтобы удалить из памяти последние следы прошлого. Пусть оставшийся вечер будет посвящен только мне и мужчине, который сейчас открывает дверь. Мужчине, которого я люблю.
Пока я открываю бутылку «Massetto dell’Ornelaia»[28], Филиппо расслабляется на диване, рубашка полностью расстегнута на груди. Я подхожу к нему с двумя бокалами, опускаю их на столик. Соблазнительно улыбаясь, снимаю босоножки и опускаюсь на колени, глядя ему в глаза.
Филиппо улыбается, закрывает глаза и шепчет «Ммм, мне нравится…»
– А вот так? – спрашиваю, облизывая ему ухо языком. Я безуспешно пытаюсь изгнать воспоминание о Леонардо из своих мыслей. Ведь когда стараешься подавить что-то, это становится только настойчивей. Я стараюсь опустошить мои мысли изо всех сил. Снова целую Филиппо, на сей раз в губы, и постепенно лицо и поцелуй Леонардо растворяются в облаке дыма.
Филиппо снимает с меня платье, решительным, резким жестом, а я освобождаю его от рубашки и брюк. Обнимаемся вплотную, тело к телу. Громко произношу его имя, и Леонардо наконец-то совсем исчезает.
– Ох, Элена, – стонет Филиппо, сжимая руками мою спину, прижимаясь членом к моему животу. Он хочет меня, я чувствую это даже через нижнее белье. Только в эти моменты он называет меня «Элена», а не обычным уменьшительным именем.
Открываю глаза и прошу Филиппо посмотреть на меня.
Отвечаю ему проникновенным взглядом и говорю: «Я люблю тебя».
– Я тоже тебя люблю, – отвечает он с искренним и счастливым выражением лица.
Крепко зажмуриваю глаза, чувствуя, как Филиппо все больше возбуждается от контакта наших тел. Устраиваюсь поверх него, начинаю двигаться и снова произношу его имя. Имя моего
Сейчас мы обнажены. Эта кровать священна, думаю про себя, она принадлежит нам. Леонардо испарился, его здесь больше нет. Никогда не было и не будет! Да пошел он!
Филиппо движется внутри меня, и я чувствую себя дома, полная его запахом, его любовью, его кожей. Чем-то, что никто и никогда не сможет забрать у меня.
Глава 3
Роюсь в кармане комбинезона в поисках коробки с лакричными палочками, но, когда открываю ее, обнаруживаю, что она пуста. Вот черт! Еще только четыре часа дня, за полдня я опустошила целую упаковку «Амарелли» и теперь чувствую пустоту в желудке, а голова кружится от подскочившего давления. Но дело не только в лакрице. Это последствия вчерашнего вечера и бессонной ночи. Встреча с Леонардо стала шоком, но, наверное, этого следовало ожидать.
Продолжаю повторять про себя, что Филиппо – единственный для меня. Однако обманывать себя нет смысла: третий раз подряд, к большому удовлетворению Паолы, я ошиблась в смеси пигментов, добавляя белый вместо синего. Это окончательное доказательство (если в нем есть еще необходимость) – мне не удается сосредоточиться. Что со мной происходит? Мои мысли не здесь, они уносятся в направлении запретной зоны под названием «Леонардо». Я должна защитить себя, думать о своем благе. Думать о чем-то другом.
Вдобавок, как назло, две женщины и монашка-кармелитка способствуют помутнению моего разума, они уже с полчаса читают молитвы громким голосом прямо напротив капеллы. Их французские напевы отдаются у меня в висках. Могли бы из вежливости хотя бы понизить голос, но, наверное, они настолько погружены в себя, что совсем забыли об окружающем мире. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на них, и качаю головой, в то время как ищу подходящий цвет, чтобы оттенить кудри младенца Иисуса на руках Девы.
ebooksa