Я чувствую тебя

А Сократ, прервав свое путешествие по лугу, разворачивается и снова вцепляется в щиколотки Флавии, которая уже начинает явно высказывать недовольствие.

Теперь Леонардо отошел от барбекю и переместился за мраморный стол пососедству. Шинкует баклажаны для гриля, погружает нож в их сердцевину с точностью убийцы. Потом фарширует сибас ароматическими травами, запуская пальцы в разрез. Я прекрасно знаю эти пальцы, знаю, как они двигаются внутри плоти.

Худющая брюнетка, одетая в рокерском стиле, с асимметричной стрижкой и килограммом браслетов на запястьях, соблазнительной походкой приближается к нему. Я не слышу, о чем они говорят, но она точно флиртует. А он позволяет ей это делать, насколько я вижу. Не могу оторвать от них взгляд, мои внутренности сжимаются, как гадючье гнездо.

Внезапно Леонардо поднимает взгляд и смотрит на меня в упор, вызывающе, бесстыдно. Боже, все это какое-то сумасшествие. Я хочу подняться и исчезнуть вдалеке, может быть, на дне этого озера, но единственное, что я могу, – это повернуться в другую сторону и игнорировать его. Магма чувств зажигается в моем сердце, где злость опасно смешивается с желанием, проскальзывающим под кожей.

* * *

Во время ужина все гости говорят комплименты шефу. Продолжительность этих похвал и одобряющих комментариев между тостами невыносима. Повсюду разбросаны пустые бутылки из-под ценных вин, и все уже выглядят порядочно навеселе. Даже у Филиппо, который никогда не теряет контроль, блестят глаза и по губам блуждает улыбка. Все пьяны, кроме меня. Несмотря на то что у меня есть мотив, сегодня вечером я совсем не хочу напиваться.

Когда Риккардо заказывает диджею (да, тут есть даже диджей) поставить песню Pink Floyd «Another brick in the wall», женщины начинают танцевать, мужчины тоже принимаются дергаться, пошатываясь, на лужайке. Все собираются в саду и через мгновение превращаются в единую массу, которая приплясывает в унисон. Ринальди, абсолютно пьяный, подтягивает меня к празднующей орде и начинает двигаться в некоординированном тяжеловесном танце. Он похож на желатин, вздрагивающий в такт музыке. Я следую за ним, обозначая танец еле намеченными движениями, и с трудом сдерживаюсь от смеха. Недалеко от себя вижу Леонардо, который танцует с брюнеткой. Но когда его взгляд пересекается с моим, чувствую потребность спрятаться за тушей Ринальди, повторяя себе, без особого убеждения, что я неплохо двигаюсь.

Атмосфера наполнена такой эйфорией, что Барби, пришедшая с Рикардо, пользуясь случаем, инсценирует подобие стриптиза, невозмутимо приподнимая мокрую футболку над искусственной грудью, к радости присутствующих мужчин.

Флавия немедленно следует ее примеру – королева силикона на этом празднике – это должны видеть все. И вот один за другим, гости снимают футболки и рубашки.

Праздник уже принял неудержимое направление, и непонятно чем это кончится. Музыка продолжает литься из колонок, и полуголые тела импровизируют без тормозов: босые ноги на лужайке, поднятые к небу руки. Это похоже на какой-то языческий ритуал слияния с природой. И тут Риккардо подает идею искупаться в озере. «Все голышом!» – кричит, сняв с себя брюки, разбегается по пляжу и бросается в воду. Гости следуют за ним. Только Ринальди с трудом переводит дыхание на шезлонге в компании Сократа. Я хотела бы последовать его примеру, но Филиппо берет меня за руку и, несмотря на мои протесты, тащит меня к берегу:

– У тебя пять минут, чтобы раздеться, иначе брошу тебя в воду как есть!

В конце концов сдаюсь и снимаю джинсы и блузку, оставаясь, как все, в нижнем белье. Хорошо, что мне в голову пришла гениальная идея подобрать по цвету трусы и лифчик перед выходом. Мысль о том, что меня видят неодетой одновременно Филиппо и Леонардо, вызывает дрожь. Филиппо берет меня за руку, и мы присоединяемся к остальным гостям, которые продолжают праздновать в воде.

Говорят, это озеро всегда спокойно. Неправда. Его вода совсем не спокойна и даже не пресна, она порождает темную волну желания. Филиппо брызгает на меня, потом руками обнимает за бедра и приподнимает сзади, целуя в шею. Чувство удовольствия сбегает вниз от затылка, пронизывает мою спину и оказывается между ног. В метре от нас Леонардо, опасный, как акула. И снова, на миг, мы встречаемся взглядами и подводный разряд тока соединяет наши тела, погруженные в единую среду.

Я чувствую, как меня пронизывает непереносимая сексуальная энергия. Мне нужно немедленно выйти из этого мутного озера.

– Я пойду обсушусь. Извини, но мне что-то холодно.

Я высвобождаюсь из объятий Филиппо и, игнорируя взгляд Леонардо, спешу на берег.

* * *

Темно. И темнота позволяет мне спрятаться. Кто-то еще в воде, кто-то уже на пляже, разжигает костер.

Похолодало. Я собираю одежду, оставленную на берегу, потом беру полотенце из общей кучи и обертываю его вокруг тела. Босыми ногами пробегаю по дорожке, которая ведет к пристройке виллы, следуя линии желтоватых фонариков, встроенных в лавовую породу. Толкаю деревянную дверь и оказываюсь внутри. В комнате успокаивающее тепло. В центре, рядом с винтажным диваном из кожи, изысканная люстра отражается на стенах теплыми оранжевыми бликами, а в углу фонтан пара выпускает капельки воды и распространяет в воздухе приятный сосновый аромат.

Опускаю одежду на дизайнерский стул (Филиппо наверняка знает, кто его спроектировал) и приближаюсь к зеркалу во всю стену. Снимаю мокрое белье и завязываю полотенце на уровне груди, превращая его в некое подобие мини-платья. Потом проверяю лицо и замечаю, что макияж поплыл в воде, размазываясь под глазами. Пытаюсь подправить его руками, но бесполезно – придется быть похожей на панду. Отдаляюсь на несколько шагов от зеркала и нагибаюсь вперед, чтобы встряхнуть волосы, оставляя на мраморном белом полу множество мелких капелек. Потом решительным жестом отбрасываю волосы назад. Они неуправляемы! Длиной уже доходят ниже плеч. Эта бесформенная грива начинает меня раздражать: на следующей неделе пойду к парикмахеру.

Приводя в порядок пальцами влажные непослушные прядки, слышу звук за спиной. Кто-то открыл дверь.

Запахнув плотнее полотенце, я мгновенно оглядываюсь, и земля уходит из-под ног. Это – Леонардо. Я смотрю на него, как на сатану. У него мутный взгляд, мокрые волосы и борода, обнаженный торс, плавки прилипли к влажной коже.