Я чувствую тебя

– Ну, ты же знаешь, что я тебя всегда привожу в лучшие места, – отвечает она не без гордости.

В этом можно не сомневаться: королева PR и ночных вечеринок преуспела и в Риме. И кстати о PR: она тут же здоровается с брюнеткой из персонала, одетой как джентльмен: черная бабочка и подтяжки на белой рубашке, на губах – красный от Валентино. Обворожительно улыбаясь, она подходит к нашему столу:

– Ну вот, места ВИП. Я специально для тебя его зарезервировала, – говорит она Гайе.

– Спасибо, Алессия. Я знаю, что могу на тебя положиться, – Гайя дергает ее за галстук-бабочку. Потом поворачивается и бурно приветствует одного из официантов. Она совершенно не изменилась. Куда бы ни пошла, везде чувствует себя как дома.

В ожидании первого бокала оглядываюсь и понимаю, что почти все одеты в белое. «Гайя, эээ… как бы сказать… мне кажется, мы слегка не в теме», – говорю. Я в голубом, она в черном.

– О боже! – восклицает она, прикладывая руку ко лбу. – Тут дресс-код вечеринки! Это даже было указано в приглашении!

Ну вот, потратить часы на сборы, чтобы потом так оплошать.

– Ладно, значит, сегодня вечером мы будем выделяться, – пожимаю плечами.

– Две эксцентричные лесбиянки.

– Вот именно, любимая, – посылаю ей воздушный поцелуй, и обе взрываемся смехом.

После первого коктейля мы набрасываемся на буфет[72] с потрясающими фрикадельками из риса и кускусом с кедровыми орешками и изюмом. Сейчас не время заботиться о фигуре.

Через час праздник уже в разгаре. Гайя, как всегда, была права: атмосфера элегантная и изысканная, освещение мягкое, музыка негромкая и прекрасно подобрана. Ремиксы на песни Далиды и Эдит Пиаф перемежаются с Кайли Миноуг и Леди Гага, а потом Синди Лаупер и Дэвид Боуи – пантеон гей-кумиров.

С потолка центрального зала и в других помещениях свисают листки бумаги, прикрепленные к лентам из белой парчи: на них цитаты из Пазолини, Оскара Уайльда, Томаса Манна, Вирджинии Вульф и прочих членов вышеуказанного пантеона.

Я забыла обо всем и развлекаюсь даже больше, чем сама себе обещала, потому что все вокруг кажутся веселыми и атмосфера заразительна. Гайя представляет меня своему другу – организатору, тридцатилетнему хипстеру в очках с огромной оправой и в клетчатой рубахе. Потом затаскивает меня на танцпол. Естественно, повинуюсь.

Сижу за нашим столиком и потягиваю уже четвертый коктейль за вечер (если быть точной, сейчас я пью крепкий джин-тоник с лимоном – мой любимый) и вдруг замечаю вдалеке знакомую шевелюру. Вглядываюсь в худощавую фигуру, обращенную ко мне спиной. Может, она просто напоминает ее? Мммм… та же стрижка, волосы того же цвета и то же ожерелье из огромных жемчужин? Внезапно фигура оборачивается на три четверти. Мне удается лучше рассмотреть римский профиль, и в мгновение все сомнения пропадают. Это – Борраччини.

Я зову Гайю.

– Здесь моя профессорша!

– Совсем напилась? Ты алкоголь не переносишь.

– Клянусь! – Я беру Гайю за затылок и поворачиваю ее голову, указывая, в каком направлении смотреть. – Вон там, она сидит за столиком у окна.

– Ты уверена? – настаивает она, таращась.