– Покажу.
Излишне и говорить, что всю историю про розу я придумал. Не лежала у меня между страниц «Маньёсю» ее роза, роза эта затерялась в водовороте толпы. Впрочем, была у меня другая усохшая роза. Она осталась после жены. Когда-то она рисовала ее, увядшую розу в хрустальном бокале с красным вином, а затем использовала как закладку, и вот спустя несколько лет ее усохшая роза наполняется иным содержанием и в ней оживает душа другой розы, которой от силы месяца три. И теперь этот усохший цветок соединяет нас троих в каком-то удивительном мистическом сплетении, цветок, который я отныне воспринимаю как розу Лиды.
Издалека доносится гул двигателя, звучит сигнал, а через минуту автомобиль останавливается на поляне, из него выходят Олько с Ульяной. По выражениям их лиц трудно понять, было ли между ними что-нибудь или нет. Заметно лишь, что Ульяна хорошенько протрезвела.
– Вы представляете? – всплеснула она руками. – Ближайшая почта оказалась закрыта на замок, пришлось пилить почти до самого Львова. А вы здесь без нас не заскучали?
– С чего бы нам скучать? – ответила Лида. – Пан Юрко развлекал меня разными историями.
– Пан Юрко? – удивился Олюсь. – Вы до сих пор на «вы»? А ну-ка немедленно выпить на брудершафт! – Он вложил нам в ладони по бокалу, налил шампанского с мартини и скомандовал: – До дна!
– Ну-ка, ну-ка, – незнамо чему радовалась Ульяна.
Мы выпили и поцеловались. Символично. Без засосов, без язычков, без сладострастья.
– Вот теперь порядок, – кивнул Олюсь, с подозрением взглянув на меня. – А теперь и нам пора вас догонять.
Наливая себе коньяк, Олько на мгновение остановил свой взгляд на покрывале, лишь на мгновение, но я успел заметить, как тень мелькнула по его лицу, и это заставило меня задуматься: что привлекло его внимание? Покрывало? Ах, я ведь перевернул его наизнанку, а у нее – окраска светлее. И Олько это просек. Ну и что? А может, прежний цвет мне был неприятен и раздражал. Мое покрывало, что хочу, то с ним и делаю. Но теперь взгляд Олька вперился в меня. Он не сказал мне ни слова, но мое подозрение окрепло: Олюсь увидел в покрывале улику.
– Лидусик, – прощебетала Ульяна, – не составишь ли ты мне компанию? – и кивнула на кусты.
Девушки скрылись в чаще. А Олюсь взялся за краешек покрывала, приподнял, посмотрел, покачал головой и сказал:
– Все ясно.
– Что именно?
– То, чем вы здесь занимались.
– Наверное, тем же, чем и вы.
– Мы? Да мы, блин, на эту гребаную почту угробили целый час!
– Далась тебе эта почта! Надо было заехать в укромный уголок и…
Я прикусил язык, сообразив, что говорю не то, но было уже поздно.
– Что-что? Так получается, я должен был уламывать твою Ульяну? Ни-ичего себе! Вот так номер! Но я еще не утерял кое-какие принципы. Я еще умею дорожить дружбой. В отличие от некоторых.