Разгорячившись, я начал говорить громко, и от этого, когда замолчал, тишина показалась более пронзительной.
Оливия не отвечает, но я чувствую, как заколыхалась кровать от ее движений. Потом я чувствую прикосновение мягкой и теплой руки к своему животу.
– Кэш? – шепчет Оливия.
– Да?
Ее рука скользит по моей груди, обхватывает шею. Оливия ложится на меня сверху. Она прижимает свои губы к моим и целует. Поцелуй легкий как перышко.
– Это все, что ты должен был сказать.
– Ты не давала мне возможности сделать это, – бормочу я ей в рот.
– В следующий раз начни с этого, – говорит она.
Я чувствую, как ее губы растягиваются в улыбке. Она усмехается.
Быстро обхватываю Оливию руками и переворачиваю на спину, пристраиваясь между ее раздвинутыми ногами. Она голая, и мне стоит больших усилий не нырнуть прямо в нее. Ее тело манит меня, как теплая ванна в промозглую ночь. Ее душа манит меня, как оазис в пустыне. А ее сердце притягивает меня, как спасительная гавань потерявшийся в море корабль.
– Ты имеешь в виду, начинать с признания в любви? – говорю я, дразня ее лоно головкой уже раззадорившегося члена.
– Да. Всегда, всегда начинай с этого.
– Я люблю тебя, Оливия Таунсенд, – шепчу я и проникаю в нее, слышу ее вздох и отзываюсь на него эхом.
– Я люблю тебя, Кэш Дейвенпорт.
Я выхожу из нее, только самый кончик остается внутри, а потом проскальзываю внутрь, на этот раз немного глубже.
– Обещай, что ты меня никогда не бросишь. Останься со мной, Оливия. Поедем завтра домой.
Оливия молчит, но всего одну секунду. А когда отвечает, я по голосу слышу, что она говорит и улыбается:
– Я останусь с тобой, пока ты не перестанешь меня хотеть.
– Я буду всегда хотеть, чтобы ты была со мной. Я больше не хочу провести без тебя ни одной ночи. Никогда. Я не могу вынести мысли, что с тобой может что-нибудь случиться. Не могу вынести мысли, что мы поссоримся. Не могу вынести мысли, что ты можешь быть несчастна. Ты всегда должна быть безмерно счастлива. Со мной.
– Тогда считай, что я безмерно счастлива. С тобой. Всегда.