Спальня, в которой ты, он и я

Дэвид усмехнулся собственной шутке, довольный собой, со злорадством, наверное, вспомнив тех, кого оставил в дураках. Все, к чему он прикасался, обязано было превращаться в золото. Так было всегда. Он всегда чувствовал себя победителем. Не считая Авроры…

– Ах, простите…

В двери показался Фред. Заметив нас, он сперва удивился, но потом его взгляд стал суровым от гнева, который мне был очень хорошо знаком. Однако Фред сдержался. В отличие от Дэвида:

– Что вам надо? Что, черт побери, вы здесь забыли?

Я тут же поняла, что эти двое никогда не встречались. Но если Фреду было полезно увидеть наконец, как выглядит big boss телестудии BTV, то Дэвиду вовсе не обязательно было знать, кто такой этот небритый парень в потертых джинсах и линялой футболке, пусть даже он работает в его фирме.

– Я… – мямлил Фред.

Должна ли я их представить друг другу? Если да, то до какой степени стоит углубляться в предысторию наших отношений? С одной стороны, Фред должен был опасаться, как бы я не открыла правду относительно его трудоустройства на канал. Видимо, его растерянность объяснялась тем, что он не знал, как я себя поведу.

– Что «я»? Оставьте нас в покое!

– Дорогой, – я решила вмешаться, чтобы его утихомирить. – Это – Фред Морино. Звукооператор нашей передачи. Он, видимо, пришел, чтобы сказать, что меня уже ждут в студии.

Я захлопала ресницами, вылупив глаза на Фреда, чтобы тот понял намек и включился в игру.

– Да, – подтвердил он, вздохнув с облегчением.

– А! Ну ладно.

Дэвид никогда не терял самообладания. Никогда! Кем бы ни был его партнер. Он выпрямился, скорее раздосадованный, чем рассерженный, и ограничился тем, что строго отчитал Фреда, как нашкодившего сорванца:

– В любом случае, следует стучать, когда входишь даже по срочному делу.

И он широким жестом указал на дверь моего кабинета, открытую настежь в тот момент, когда к нам так вероломно вломился Фред.

Подумать только, а я вписала своего бывшего в список приглашенных на свадьбу. А ведь его бы и на порог не пустили, прогнали бы тут же, без разговоров, он бы даже не успел предъявить пригласительный.

– Ну, пока! Я побежала, – тихонько шепнула я Дэвиду, отправляясь вслед за звукооператором.

Вот теперь настал самый подходящий момент поморгать ресничками, сделать губки бантиком и напоследок покрутить бедрами. Короче, представить во всей красе свою сексапильную женственность, выпендриться по полной программе, так сказать. Тогда его приговор после позорного провала будет не таким суровым, или хотя бы с небольшой отсрочкой.

– И помни, дорогой, о чем мы с тобой только что говорили, – проворковала я на прощание. – Меня это очень интересует.

Очутившись в коридоре, мы с Фредом не отправились в студию, как предполагалось, а нашли возможность уединиться. Я была в таком же замешательстве, как и он. Нелепость сложившейся ситуации угнетала меня, но не только это не давало покоя. Она обнажила двойственность, скорее даже несуразность, моего отношения к Дэвиду. Боже мой! Кто бы знал, как я хотела всего этого: идеального мужа (состоятельного красавца), благополучия, достатка. Но в то же время я не могла вычеркнуть из своей нынешней жизни то, что было когда-то. Я не могла забыть ту бедную девочку из Нантерра, как и тех, кто вывел ее в люди… Я не могла быть на той и другой стороне одновременно.