– Не хотел бы, конечно, говорить неприятные вещи, но, что касается юридического прошлого Луи и тех нескольких столкновений с законом, которые были у него в юности… Мы можем сделать еще одно прекрасное открытие. И чтобы не ставить Зерки перед фактом в день заседания суда, нужно позаботиться об этом заранее, постараться предоставить ему насколько возможно полную картину прошлого Луи. И желательно верную.
– Вы хорошо знаете Луи?
– Нет, не очень. Мы пересекались с ним на нескольких вечеринках. Я… я был одним из близких друзей Дэвида. Не самая выгодная позиция, чтобы заводить знакомство с его братом. Вы понимаете, о чем я говорю. Я бы никогда не позволил втоптать в грязь репутацию человека, которого любил.
– Почему вы так говорите о нем?
Он наклонился ко мне и взял меня за руку.
– Давайте проясним ситуацию: я обманутый муж, а вы женщина, влюбленная в своего мужчину.
Рыжая женщина, которую мы видели в объятиях Дэвида, была женой Маршадо. Вот и нашлось объяснение тому, почему он так резко развернулся в мою сторону.
– Говоря другими словами, – продолжил Маршадо, – у меня есть горячее желание взглянуть на самые грязные и темные стороны этой семьи. Вы же должны желать прямо противоположного. Вы не хотите разочаровываться в том образе Луи, что создали себе, и я могу это понять. Но у нас с вами одна цель. И вполне возможно, что по дороге к ней нам придется увидеть такие вещи, о которых мы предпочли бы не знать.
Было очевидно, что он имеет в виду компрометирующие фотографии своей жены.
– Да, Эль… Надо с этим согласиться или отказаться от всего прямо сейчас, предоставив суду самому принимать решение, и тогда нам останется только молиться.
Маршадо нервно кашлянул.
– Но вы все это и так знали, – продолжил он. – Иначе бы не пришли ко мне просить помощи.
Он был прав. Я принципиально защищала Луи, но была готова посмотреть в лицо его настоящей сущности.
Маршадо оказалось достаточно увидеть в ответ едва уловимую улыбку на моем лице. Один за другим мы перебирали с ним документы, собранные мною в Динаре и Сен-Мало. За этим занятием мы провели все обеденное время и несколько часов после полудня. Самым удивительным стало для меня то, что Дэвид очень многое из своего прошлого не рассказывал Франсуа, замалчивал какие-то детали, факты, о чем-то просто лгал все двадцать лет их знакомства.
Как и у большинства из нас, у Дэвида было несколько жизней, между которыми он лавировал с поразительной ловкостью и изобретательностью. Но желание покрыть свою жизнь ореолом таинственности стало его навязчивой идеей. Также Франсуа ничего не знал о детских годах Дэвида, проведенных в приюте. До настоящего момента Маршадо считал, что соперничество между братьями было вызвано просто какой-то беспочвенной ревностью, но на самом деле, возможно, это случилось оттого, что они находились на разном положении у родителей. Маршадо считал, что в этом вопросе Аврора играла лишь второстепенную роль.
Я пыталась рассказать ему о той лжи, которая была между братьями, как она тесно переплеталась и каким образом они поменялись местами в череде драматических событий 89-го и 90-го годов. Я пыталась доказать ему, что, наоборот, весь источник их бед заключался в любовном треугольнике Аврора-Дэвид-Луи и все это тянется из самого глубокого детства. Возможно даже, с того времени, когда Гортензия и Андре Барле еще не усыновили Дэвида.
– Вы были тогда на Черных скалах?
– В тот момент, когда с Авророй произошел несчастный случай?
– Да, или когда Луи и его родители потерпели крушение на лодке?
– Нет, ни в один из этих случаев. Я же говорю вам, Дэвид всегда старался как можно тщательнее скрывать от нас свою личную жизнь и семейные дела. Он всего несколько раз приглашал нас на Черные скалы, и то когда ни его родителей, ни брата дома не было.
ebooksa