Ради раба

Элон и Ад сидели на лавочке в парке, зверь откусил хот-дог, блаженно застонал. Ад ел быстро, бесшумно, мальчик улыбался, глядя на своего ослепительного бога, для него Элон не изменился. Для Ада он был не более могуществен, чем тогда, в комнате для наказаний, слизывающий испражнения с пола. И не менее раним.

– Мм… – Элон протянул хот-дог Аду, делясь.

Мальчик улыбаясь, откусил, потерся плечом о плечо мужчины. Ад помнил первый день на воле, помнил и этот парк, понимал, что для Элона это первое красивое воспоминание. Элон откинулся на спинку лавочки, обнял, притягивая к себе возлюбленного, задрал голову на ночное небо. В парке, где освещение было только на центральных аллеях, ночное небо казалось близким. Мужчина отыскал созвездия, которые знал по учебникам, улыбнулся.

Когда Элон сегодня пришел сюда, воспоминания впервые принесли приятные эмоции, зверь вдохнул запах, который ассоциировался с запахом свободы, обернулся на лавочку, где они с Адом сидели и быстро направился в резиденцию за супругом, желая разделить с ним воспоминания. Элон чувствовал полноту счастья, в каждом моменте новой жизни.

И сейчас так здорово было есть дешевые хот-доги в парке, рядом с Адом.

Глава 25. Ради раба.

– Господин Арис, как вам Фироками? – улыбалась журналистка.

Стандартный политический прием, только проверенные журналисты, только элита. Прошло уже больше месяца, как он приехал в город. Как и все яркие улыбчивые мужчины, он быстро стал любимцем жителей, интерес к Кее-ниу возрос. Абару пришлось выделить несколько островов, под курорты, для фирокамцев, любящих экзотику. Рекламу для поездок туда создавали Парис и Антей.

Теперь вокруг Элона вилось много рабов. Дорогие алчные красавцы, видя Ада, обходили мужчину стороной, соблюдая этикет между представителями своего вида. Ад был одним из них. Уверенные молодые мальчики-дворняжки наталкивались на нейтральное игнорирование Элоном всех попыток соблазнить его. Более критичные не лезли, не желая соперничать с Адом. Зато девушки не видели никаких помех! Молодые и опытные, невинные и порочные, рабыни и юные богатые госпожи все пробовали свои силы на ослепительном туземце.

Элон, перенимая галантную повадку Антея, небрежно флиртовал. Ад всегда и везде льнул к хозяину. Элон не мог оторваться от супруга, невольно показывая свою любовь к нему. Журналисты быстро сообразили, чем можно подогревать интерес жителей, и аккуратно начали сравнивать отношение к рабу Элона с отношением к своему супругу Сона, корифей тоже не раставался со своим Блоссом, и Ад напоминал чем-то возлюбленного держателя биржи Фироками. Новый корифей возбуждал, бередил фантазии, сердца.

Элон Арис был изощренным садистом, как можно было видеть по следам, с которыми появлялся на людях Ад, но испытывал какую-то несвойственную господам жалость к рабам. Не важно, на каком приеме, он здоровался не только с господином, но и с рабом. Никогда не игнорировал обращения рабов к нему, в интервью заявлял, что у каждого должна быть свобода выбора. Что никто не должен быть рабом, против воли. Он нравился не только господам, но и рабам. Элон себе не противоречил, Ад был счастлив принадлежать своему владельцу и супругу.

– Я впечатлен, а разве может быть иначе? – ярко улыбнулся посол.

– Известно, что вы провели много лет в рабстве. Нет ли у вас желания воспользоваться своим положением сейчас и поддаться соблазнам Фироками? Попробовать что-то новое? Ваши возможности же сейчас не ограничены?

– Добрый вечер всем, добрый вечер, – вмешался в репортаж Рассен, пробираясь к Элону и Аду. Показал себе на запястье. Время ехать дальше.

– Нет, мой соблазн и мое счастье всегда рядом, – Элон пошел за Антеем, журналисты за ним.

– Вы как-то говорили в интервью, что готовы на все, ради своего раба? Почему?

Элон усмехнулся. У «Юникорна» ждали Парис и Рахма. Дипломат Кее-ниу остановился, легко сжал плечи Ада, который влип в мужчину, подстраиваясь под его шаг, и с любовью заглянул в темно-вишневые сияющие глаза.

– Потому что он был готов на все, ради раба, – ответил Элон.

Журналисты на миг смолкли, ожидая поцелуя. Но друзья, за эти мгновения, быстро скрылись в «Юникорне» и серебристый конь легко полетел по улице, сливаясь с такими же серебристыми звездами на фиолетовом полотне ночи Фироками.