– Когда мы прилетели, то поехали ко мне. Я так радовалась, что мы с тобой снова работаем вместе, и мне хотелось поскорее начать праздновать. Ной сказал оставить тебя в покое до вечера. Мы немного выпили, а потом, – она глубоко вдохнула, снова вытирая слезы. Макияж смазался. – Потом мы переспали.
Я выпрямилась, округлив губы, но не удивилась.
– И было плохо?
– Нет! – зарыдала она. – В том-то и проблема. Было потрясающе. И мучительно. Как в кино.
– Так в чем проблема? Если он не…
– Эмма, мы сделали это дважды, – она повернулась ко мне, продолжая плакать. – И я хочу еще, вот в чем проблема. Я готова делать это целую вечность, но он сказал спасибо. Спасибо! Ты представляешь? Спасибо. Тебе.
Будто я горничная, которая почистила ему диван. Спасибо тебе. Охренеть. Спасибо. А потом предложил сходить вместе в спортзал. Спортзал!
– Мне жаль, Тереза.
– Избавь подругу от подробностей нашей интимной жизни. У нее есть проблемы посерьезнее, – рявкнул подошедший Ной.
Она втянула в себя воздух и поднялась на ноги.
– Это был личный разговор.
– Не слишком личный, я слышал каждое гребаное слово. Хватит рыдать, Тереза. Я всерьез намерен сегодня тебя отыметь.
У Терезы упала челюсть. Она пошатнулась и пискнула:
– Правда?
– Да. – От раздражения у него блестели глаза. Он снял и бросил на стол галстук. – Давай допивай, бери еще и пойдем танцевать.
Когда он вышел, Тереза схватила меня за руку.
– Знаю, это не должно мне нравиться. Знаю, феминистки меня осудят. Но я собираюсь заняться с этим мужчиной сексом. Я займусь с ним сексом сегодня ночью и каждую ночь после этой, по всяком случае, надеюсь на это.
Я усмехнулась и шлепнула ее по заднице:
– Давай, Тереза. Покажи ему, кто главный.
– Я главная.