— Куда это?
— Ко мне. За вещами.
— И я… — Она вдруг испуганно ссутулилась, пряча глаза. — Я что же — увижусь.., с ней?
— Кто напрашивался на скандал? Ты? Вот и скандаль. А я вещи соберу.
Скандала не вышло, Сашиной жены не было дома. Ребенок находился в садике. А ведь Ира пришла сюда, как на казнь. Она бы с радостью осталась на лавочке у подъезда, но, во-первых, там было прохладно — все же ноябрь. А во-вторых, побоялась, что жена уломает Сашу остаться, и она опять останется с носом. Уж лучше пойти помучиться… И хотя никого не оказалось дома, она все равно мучилась, сидя на разложенном диванчике с неубранной еще постелью, пока Саша рылся в шкафах, выбирая оттуда предметы своего гардероба.
— Быстрее, — стуча зубами, поторапливала его Ира. — Еще вернется…
— Не вернется, она на работе до восьми вечера. Придет только в девять.
— Что ж пугал скандалом?
— А я хотел посмотреть — храбрая ты или нет.
Будешь за меня бороться?
— Убедился?
— Все еще не верится. — Саша сильно дернул на себя заевший ящик, и на пол выпали дамские кружевные трусики.
Ира брезгливо улыбнулась, а он, очень смущенный, нагнулся и спрятал кружевную тряпицу обратно в ящик. Женщина сказала:
— Я тебя никогда не ревновала. Представляешь? А вот теперь ревную.
— Ты не ревнуешь, просто нервничаешь. Ты вообще не умеешь ревновать. Боюсь, что и любить не умеешь.
— А она не знает моего адреса?
— Хочешь оставить? У нас и так будет нелегкая жизнь. Может, придется держать оборону. А если еще и она прибежит…
— Ты все шутишь…
А вечером Ира затосковала. Они сидели с Сашей на кухне, в ее квартире, и ужинали. Ира впервые что-то приготовила за эти дни. И вдруг, случайно поглядев в угол, где стояла миска из-под собачьей еды, она вздохнула:
— Плюшки все еще нет. Наверное, бедняжка уже погибла.