В первый момент она не нашлась, что ответить.
Потом все же выдавила из себя:
— Ты что — газет не читал?
— А что? — удивился звонивший. — Война, что ли, началась?
— Хуже.
— Ир, что случилось?
— Костю убили.
— Костю?! — На том конце провода с трудом усваивали новость. — Твоего, что ли?
— Моего?! Он сейчас уже ничей! Ничей! Никому он не нужен! Никто из этих… Оттуда… Даже на поминки не остался!
— Так ты одна? — настаивал звонивший.
— Да! — истерично выкрикнула Ирина. — Да, я теперь одна — радуйся!
И бросила трубку. Ее трясло, но слезы высохли. Она знала — тот приедет. Не знала только, открывать ему дверь или нет. И в конце концов, чтобы не мучиться этим вопросом в последний момент, подошла к двери и отперла все замки. Оттянула в сторону защелку, зафиксировала ее и оставила дверь приоткрытой сантиметра на три. После чего вернулась в спальню, открыла шкафчик для постельного белья и вынула из-под стопки отглаженных простыней плоскую бутылку виски. Отвинтила крышку, присосалась к горлышку. Стало как будто полегче. К таким «утешениям» она привыкла уже давно, но алкоголиком себя искренне не считала.
Ирина легла на постель, закрыла глаза. Света она не зажигала. На улице почти стемнело, день выдался очень пасмурный, черный день. Во всех смыслах черный. Она замерзла на кладбище и, чтобы согреться, еще раз основательно приложилась к бутылке. Теперь ей было совсем хорошо.
— Ты с ума сошла?!
Она так и подскочила, услышав над собой резкий голос. Оказывается, ей удалось задремать, и она не заметила, как он вошел. Над кроватью маячило темное пятно, пятно потянулось к изголовью и включило настенное бра. Ирина зажмурилась, закрыла глаза ладонями, отвернулась:
— Убери!
— Ты с ума сошла, — повторил он, скидывая пальто и садясь рядом с ней на постель. — Открыла дверь настежь, я думал — тебя тоже убили!
— Глупости.
— Никакие не глупости, надо быть осторожнее!
Что ты говорила про Костю? Это правда?