– Послушайте… – начал он. – Он погиб, очень жаль, что так вышло, но я в этом не виноват. Вы, надеюсь, мне верите?
– Какая разница…
– Большая! Я ведь пришел не только затем, чтобы рассказать вам об этом. Есть дело более важное.
– Более важное?! – потрясенно прошептала она. – Не понимаю. Да! А как вы нашли меня?! Вы его до этого не знали? Или все-таки вы были знакомы?
– Лично мы знакомы не были, но я кое-что о нем знал, – уклончиво ответил Саша. – Сперва скажите, у него в последнее время не появлялось неожиданна большой суммы денег?
– Денег?! Вы лучше посмотрите на кредиторов! Вот они, под окнами!
– Но он ведь мог скрывать от них деньги… И от вас тоже мог скрывать. Вы не в курсе его финансовых дел?
– Я ничего не знала, абсолютно ничего… И я не могу вас слушать, мне плохо… Что-то сердце…
– Тогда вам лучше лечь. Лягте, расслабьтесь. В доме есть валидол или корвалол?
– Ничего нет… – Она едва двигала посеревшими губами. – Не надо ничего. Мне больше ничего не нужно. Только вот… – Она поманила его пальцем, понизила голос:
– Вы не могли бы сообщить этим…
Которые меня стерегут, что он умер? Тогда они меня оставят в покое.
– При чем тут я?
– Больше никто ничего о нем не знает. Вы не понимаете, в каком я положении. Они не дают мне высунуть носа из квартиры. Я должна работать, Алисе надо в школу…
Он не расслышал, переспросил:
– Олесе? Кто это?
– Алиса – это моя дочь… – вздохнула Анна.
Вроде сердце отпустило. Но как скверно, Боже мой, как скверно… Пещерный век. И так темно. Я вас очень прошу, выйдите и скажите всем, что он погиб! Засвидетельствуйте, скажите, где это случилось, пусть милиция… Ах, я не знаю! Но сделайте хоть что-нибудь! Вы же мужчина!
– Ну и что? – пожал он плечами. – Мне, знаете, совсем неохота ввязываться в ваши дела.
– Неохота… Но зачем же вы сюда пришли?