Внешне он оставался милым слоненком, грандиозные размеры которого предполагали врожденное добродушие. Да, раньше так оно и было. Но сейчас Здоровякин нес в себе тайную угрозу ядерного заряда, готового сдетонировать в любой момент.
Нынешний образ жизнь кардинально не устраивал Илью. А Марию, похоже, устраивал на все сто.
Илья сохранил за собой все бесконечные обязанности многодетного папаши – кормить, водить в зоопарк, вытирать сопливые носы, объяснять значение непонятных слов («экстаз» и «супрематизм»). Но утратил одно-единственное право – класть безразмерную волосатую лапу на гладкое Машино плечо, с загаром, не сошедшим с прошлого лета, привлекать к себе жену властным движением законного собственника, изощренно мучить долгими ночами. Нет, в девять вечера его выставляли за дверь.
Иногда Илье удавалось уговорить непокорную. Не чаще одного раза в неделю. Или в месяц. Короче – сплошное издевательство над возвышенными устремлениями личности, жаждущей секса, как минимум, три раза в день. К тому же на завоевание утраченных привилегий уходило столько же энергии, сколько на уговоры девственницы или взятие Бастилии.
А Мария, как назло, загадочным образом округлилась, наела щечки, что раньше ей никак не удавалось, и выглядела чрезвычайно довольной новыми жизненными условиями.
«Любовника завела!» – остолбенел вдруг Здоровякин, пронзенный отвратительной догадкой. Вмиг ему стало понятно происхождение таинственного мерцания в глазах Маши и улыбки, постоянно играющей в уголках губ. «Влюбилась, дурочка! – подвел итог мысленным наблюдениям Здоровякин. – Убью гада!»
Именно решительность и смелость очаровали Машу много лет назад при знакомстве с Ильей.
Кощунственная догадка подтвердилась в тот же день. Здоровякин увидел Марию, неторопливо шествующую рядом с каким-то типом. Тип, по мнению Ильи, не обладал абсолютно никакими достоинствами. На вид ему было сорок. Из-под дорогого плаща выглядывал не менее дорогой и безумно элегантный костюм. Безукоризненной стрижке не страшны были порывы весеннего ветра. А тонкая усмешка и легкий прищур глаз неуловимо ассоциировались – любая женщина бы подтвердила – с чарующим образом Джеймса Бонда.
Но Здоровякин был мужчиной, и, как мужчина, он не испытывал восхищения подобными мармеладными красавчиками, искренне полагая, что все они из клана голубых. Однако Джеймс Бонд взирал на здоровякинскую экс-жену откровенным гетеросексуальным взглядом. Илья и сам на нее так смотрел каждый вечер, в надежде получить карт-бланш на ночную вакханалию.
«Проклятие!» – выругался отставной супруг, продолжая наблюдение. Наружная слежка была любимым занятием Здоровякина. Имея рост под два метра и косую сажень в плечах, Илюша умело маскировался в толпе, преследуя жертву. Иногда, правда, в пылу преследования он сносил киоски и затаптывал пару-тройку прохожих, неосмотрительно преградивших дорогу малютке-сыщику.
Розовощекая от холодного апрельского ветра и почти двадцатилетняя Мария взирала на спутника снизу вверх, внимательно его слушая. («Не верьте никто, ей скоро двадцать девять! – хотелось закричать Здоровякину и спрятать соблазнительную Машу от чужих алчных взглядов. – У нее шрам под левой коленкой, трое детей и неуравновешенный стокилограммовый муж!»)
Бонд проводил Марию до офиса. Они немного постояли у крыльца, что-то сосредоточенно обсуждая. Илья понял: если сейчас они зайдут в офис «Поможем!», закроют за собой дверь и опустят жалюзи на окне – он за себя не отвечает. Он вынесет дверь, ворвется ураганом, сметет всю мебель, разорвет в клочья Бонда и придушит Марию…
Нет, Марию оставит в живых до пятницы, так как в пятницу Антошку надо вести к стоматологу, а он, Илья, не ощущает в себе нравственных сил слушать детские вопли под вой бормашины. Пусть с Антоном идет Маша. А в субботу он ее задушит.
Но элегантный мужчина не поднялся по лестнице. Он только пожал Машину руку, кивнул напоследок и растворился в прохладной дымке.
– А, это ты, привет, – весело сказала Маша, увидев Здоровякина. – Как дела? Зайдешь? Кофе выпьешь?
– С мышьяком? – недоверчиво покосился на супругу Илья.
– Что? Дурень! С каким мышьяком?!
– С кем ты так мило сейчас беседовала?
Илья уставился на Машу, ожидая смущения, пунцового румянца, заметавшегося взгляда. Но Мария даже не моргнула.
– С Вепрецким. Ян Николаевич, сотрудник Главного финансового управления областной администрации.
ebooksa