– Ребенок будет первый?
– Ну…
Маша замялась. Ей не хотелось травмировать инспектора еще больше, сообщая порядковый номер будущего младенца.
– Да, первый, – соврала она.
– Ладно, Мария, отпускаю, так и быть. Осторожнее на поворотах. У вас вообще-то не «Конкорд». Удачи!
Получив неожиданно психологическую поддержку от сотрудника ГИБДД, Мария воспряла духом.
«Какой он милый!» – восторженно думала она, опять разгоняясь. Эпитет «милый», использованный автолюбителем в адрес гаишника, подразумевал, что у автора изречения не все в порядке с головой.
Судя по гардеробу, Алиса Горностай придерживалась экстравагантного стиля одежды. Виктории он казался кричащим, но выбирать ей не приходилось. Сегодня она собралась выйти на улицу в кожаном плаще до пят цвета бордо и коротком платьице из тонкой вишневой шерсти с лайкрой.
Осматривая в зеркале незнакомую мадемуазель – высокую, стройную, эффектную – Вика поняла: не стоит удивляться тому, что ее не узнают. Она сама себя узнавала с огромным трудом. Яркая, самоуверенная брюнетка в дорогой одежде, с ослепительной белоснежной улыбкой ничем не напоминала о скромной девушке, из которой была вылеплена.
Та скромная белобрысая девушка осталась в прошлом. Та девушка забыла, как когда-то она стала королевой красоты. Та девушка – жертва кариеса – научилась улыбаться, не разжимая губ. Та девушка привыкла носить дешевую одежду, штопать колготки, съедать на ужин пачку быстрорастворимой лапши и постоянно подсчитывать остаток денег в кошельке. Но кроме этого, та девушка была сильной, стойкой и изворотливой, она привыкла отвечать за себя и ребенка, она справлялась с любой работой, ценила даже самую маленькую удачу и не надеялась на чью-то помощь.
А роскошная дама в зеркале, одетая как картинка, чувствовала себя беспомощной и слабой.
– Ничего страшного! – громко сказала зеркалу Виктория. – Все устаканится. Я выпутывалась и не из таких переделок. А сейчас и подавно справлюсь!
И Вика улыбнулась. Теперь она не упускала ни единой возможности продемонстрировать себе и окружающим новое приобретение. Шикарная улыбка делала ее похожей на американскую кинодиву. Из тех, что получают за фильм десять миллионов долларов.
Приободрив себя, Виктория отправилась на улицу. Высокие каблуки диктовали ее походке плавность и неторопливость. На улице посвистывал холодный ветер. Набухшие почки деревьев не торопились раскрываться, они ждали более теплых времен. Солнце грело слабо и было таким же неубедительным, как премьер-министр, рапортующий о подъеме экономики.
– Мне бы добавить… На хлебушек… Немножко… – донесся до Вики чей-то невнятный лепет.
Она обернулась. На нее влюбленно смотрел мутными глазками основательно потрепанный мужик. Его пиджак, очевидно, прежде чем попасть к владельцу, был использован в качестве половой тряпки. Спортивные штаны с лампасами тоже не радовали особой чистотой. Седая щетина топорщилась на обветренном лице. Плечи горбились, словно несли невидимый тяжкий груз. Мужик протягивал к Виктории заскорузлую ладонь, полную желтой мелочи, и предлагал пополнить фонд добровольным вливанием.
– На хлебушек не хватает, милая… – пробормотал бомж смиренно и грустно.
Но Вика молниеносно оценила содержимое ладони опытным взглядом бедняка. На хлеб здесь было вполне достаточно. Да, сейчас у нее были деньги. Но она не чувствовала себя вправе их тратить бездумно – они принадлежали Алисе Горностай.
– Ничего не дам, – отрезала Виктория. – Проходите, мужчина.
– На хлебушек не… – затянул было бомж.
ebooksa