— Вы считаете меня жестоким?
— Всю жизнь я тосковала по своей матери, и вот она пришла ко мне, а вы нас разлучаете.
— Стелла, это ужасно…
— Но это еще не самое плохое, — продолжала она напряженно. — Моя мать несчастна. Она не может обрести покой, она чего-то хочет и, наверно, я могу ей помочь. Я верю что так и есть. И я должна это выяснить, должна! Я готова на все, только бы она успокоилась.
При ее словах у меня оборвалось сердце. Такая безрассудная детская смелость, такая преданность! И кому? Привидению?
— Послушайте, — начал я. — Для меня это имеет такое же значение, как и для вас: сейчас вы мне не поверите, и я не могу заставить вас со мной согласиться, пока вы в таком состоянии. Больше я ничего не буду говорить. Но я хочу, чтобы «Утес» стал безопасным для вас, Стелла, хоть это вы понимаете? Я хочу сделать так, чтобы вы снова могли приходить туда. Если в нем действительно живет дух вашей матери — дух добрый, ласковый, любящий, — если бояться нечего, то вы сможете приходить. Но сначала мы должны в этом убедиться. Постарайтесь набраться терпения. Дайте мне время.
Лицо у нее было суровое.
— Не знаю, смогу ли я ждать, — ответила она. — По-моему, ждать нельзя.
Мы приехали в Уилмкот. Я остановил машину.
— Я сделаю все возможное, — заверил я Стеллу. — А пока, пожалуйста, не забывайте нас. Приходите купаться с Памелой, ладно? Придете?
Она покачала головой:
— Я подожду, пока мне можно будет приходить в дом.
Мне стало обидно.
— Выходит, вас интересует только наш дом, Стелла, а не мы?
У нее задрожали губы.
— Не заставляйте меня плакать, — прошептала она и поспешила к дверям.
Дверь открыл капитан; он пристально посмотрел на Стеллу, что-то тихо сказал ей, потом подождал, пока войду в дом я.
Капитан постарел. Когда он стоял у камина в своем кабинете, он выглядел смертельно усталым. Я доложил ему, что Стелла вполне здорова, она провела спокойную ночь, и подробно рассказал, как мы нашли ее лежащей без чувств на лестничной площадке.
Голос у него был холоден как лед:
— А где видела призрак ваша служанка? Что она говорит?