Убей, если предам

— Он тобой пользуется.

— Вряд ли.

— И подставит при первой же возможности.

— Если ему от этого будет выгода.

— И так спокойно к этому относишься? — удивился Роберт.

— Неспокойно, — кивнула я. — Но это моё дело.

Немец ласково провёл ладонью по моему лицу. В сумерках были видны только поблёскивающие белки его глаз. Хищник, подумала я, невольно поежившись. Роберт нежно поцеловал меня в губы.

— Я буду за тебя бороться.

— Ты ошибся: я не военный трофей и не переходящее знамя. Кроме этого, я далеко не наивная девочка.

— Ты куда лучше, — согласился Кауфман. Уже возле машины он обернулся. — Кстати, Насть, мы с тобой ужинали не один, а два раза.

— Как это?

— «Армянский кабачок», — напомнил Роберт, — но ты тогда убежала.

На этаже привычно не горел свет.

— Экономия света помогает экологии планеты, — пробубнила я себе под нос, пока искала ключи в сумке и мучилась с допотопными заедавшими замками.

В квартире было темно (что не удивительно) и тепло. Последнее обстоятельство сильно меня удивило, так как перед выходом на работу я обычно открываю окна, чтобы основательно проветрить квартиру и к вечеру в доме всегда наблюдается «морозная» свежесть.

Сейчас же в квартире было до такой степени тепло и душно, что незамедлительно хотелось открыть все фрамоги. Но я точно помнила, что утром форточки открывала.

Хм… либо у меня паранойя, либо…заходила квартирная хозяйка. Но Лилиана Иннокентьевна уже десять месяцев жила в Питере, а деньги я пересылала ей по почте, так что навряд ли это могла быть она.

— Настя, — окликнул меня знакомый голос из темноты комнаты.

— Тьфу ты, — выдохнула я с облегчением. — Никита, обязательно было пугать?

Пройдя в комнату и включив свет, я обнаружила Кольцова, развалившегося на единственном возможном для этого месте — моём диване.