Кирилл вздохнул.
— Насть, прости, я ничего не мог сделать. Приказ шёл от высокого начальства, к тому же этим делом занимался не я. Про обыск в твоей квартире мне случайно сообщил приятель. Но к этому времени я уже опоздал.
— Не вини себя. Не ты же ломал мне пальцы. В общем — то, я ещё легко отделалась.
— Кольцов очень жестко прессинговал верхушку, чтобы тебя выпустили.
— Знаю, — кивнула я, прожевав пельмень. — Потом один из этой верхушки извинялся.
— Ты эти дни жила у Шимова? — выждав паузу, поинтересовался Курьянов.
— А даже если это так? — ответила я вопросом на вопрос. Подслушивающие жучки по — прежнему находились на своих местах, и потому я не рисковала говорить открыто.
Кирилл пожал плечами.
— Это лучше, чем в изоляторе.
— Ну, Кирюха… — покачала я головой.
— Нет, ты не поняла, Насть, — ответил Курьянов. — Ты, конечно, знаешь, как я отношусь к Шуму и этой его компашке. Но речь сейчас не о моем «добром» отношении. Мне не нравится то, что происходит в городе. И особенно не нравится, что к этому причастен Шимов.
— С чего ты взял, будто Шимов в игре? — вздохнула я.
— С того, что сняли Игнатьченко.
— И? — разозлилась я. — Игнатьченко, разреши тебе напомнить, как раз тот тип, который сдал меня Владу. Думаешь, Шимов затеял какой — то передел в городе? Так с чего ему жертвовать таким ценным кадром? Как — никак главный прокурор города.
— С чего — не знаю, я у них в банде не работаю, — поморщился Кирилл. — Что же касается ценного кадра, то смею тебя заверить, что позиции твоего любимого в городе не пострадали.
— Это ты о чём?
Курьянов хмыкнул.
— Знаешь, кого назначили на место Игнатьченко? С приставкой и. о. конечно, но знающие люди утверждают, что эта приставка — явление временное.
Я выжидающе глядела на приятеля.
— И кого же?