— Погодите! — Матвей остановил Лесю, готовую перевернуть страницу. — Туча, смотри!
Он уже и сам заметил на шее графини медальон в виде трилистника. Тот самый медальон, который каким-то непостижимым образом оказался у Ксанки.
— Странное украшение. — Леся поправила очки. — Слишком простое для женщины, которая могла позволить себе любую дамскую прихоть.
— Могла, но не позволила, — сказал Туча тихо.
— Смотрим дальше? — Леся подняла на него взгляд.
— Да.
На самом последнем снимке был запечатлен мальчик лет десяти в строгом костюме с не по-детски серьезным выражением лица. Снимок датировался апрелем тысяча девятьсот восемнадцатого года.
— А это Саша Шаповалов накануне трагических событий восемнадцатого года. Через два месяца его семью уничтожат, он останется последним в роду.
— Можно? — Матвей снова придвинул к себе альбом, долго и очень пристально всматривался в лицо мальчика. — И что с ним стало? — спросил наконец.
— Кто-то из верных графу людей спас его и вывез за границу, предположительно во Францию.
— Это проверенная информация?
— Странный вопрос. — Леся посмотрела на него с удивлением. — Думаю, подробности лучше узнать у Антона Венедиктовича, ведь именно он является потомком Александра.
— Не уверен, что Антон Венедиктович захочет делиться с нами подробностями своей биографии. — Туча покачал головой. — Но логично предположить, что мальчику удалось спастись.
Матвей хотел было еще что-то спросить, но в этот момент в комнату вошли Дэн и Гальяно.
— Как там Лена? — вежливо поинтересовалась Леся.
— Устала, расстроена. — Гальяно пожал плечами. — Мы немного поговорили, и она ушла к себе.
— Мне, наверное, тоже уже пора. — Леся встала из-за стола.
— Я провожу. — Туча встал следом. — Ребята, я скоро.
Они шли по освещенной фонарями дорожке в сторону «девичьего» флигеля. Раньше там жили «волки», но теперь флигель стал женским царством. Леся, Алекс, Лена… Только Ангелина жила с ним в главном доме.
В окне комнаты Алекс горел тусклый свет ночника. Туча знал, она никогда не ложится раньше полуночи, хотя встает с петухами. Окна Лениной комнаты были черны, наверное, и в самом деле уже легла.