Я помолчала, задумчиво поджав губы, и наконец выдала:
— Я хочу ей помочь.
Наши взгляды встретились, подруга подняла брови, будто не веря моим словам.
— Зачем? И, главное, как?
— Затем, что она влюбилась. А что делать, похоже, не знает. Иначе бы не отворачивалась к окну и не вжимала голову в плечи, когда по коридору проходит ОН.
Алиса плотоядно ухмыльнулась и неспешным движением убрала нависающую прядь с моего лба.
— А ты знаешь в этом толк, я смотрю?
Память тут же услужливо подбросила воспоминание об одном школьном конфузе с короткой водолазкой. Ох, да. Однажды Кирилл, вернее, для меня тогда еще Кирилл Петрович, весьма жестко меня обломал — я даже тогда стояла, как сейчас, возле окна, опершись локтями на подоконник…
— Ну… не то, чтобы… — я инстинктивно выпрямилась и одернула свитер. — Просто хочу пообщаться с этим Сашей. Узнать что-то интересненькое. А то Светка так и будет глазеть на него и вздыхать, а он — прятаться от нее под парту.
Взгляд Алисы, казалось, потемнел еще сильнее и вдруг стал как никогда серьезным.
— Осторожнее, Зайка. Я знаю таких людей. Его душа — закрытый подвал. И если ты туда попадешь, там и останешься, ясно? Тогда Светка тебя точно возненавидит.
Я хотела было спросить, что она имеет в виду, но подруга уже повернулась, чтоб идти вниз, в студенческое кафе. Забрав с подоконника сумку, я молча отправилась за ней следом.
Я нервно грызла колпачок от ручки. Наверное, в ближайших сельскохозяйственных угодьях начался массовый падеж скота — не меньше. Я пришла в библиотеку! Тишина, легкое покашливание какого-то ботана с физфака, приглушенный свет ламп на столах и темнота в дальнем углу, где сидела за компьютером «надзирательница», — все это доводило меня до крайней степени отчаяния. Интересно, при таком разнообразии форм и проявлений, существует ли в мире специфическая фобия — боязнь библиотек? С детства поход в это самое обычное заведение превращался для меня в пытку. Я забывала вовремя сдавать литературу, и библиотекарши, в основном, тетки с необъемными задами, прячущиеся за толстыми стеклами очков, преследовали меня, как гончие загнанного оленя — вызванивали дома и в школе, ловили маму и брата, допрашивали и штрафовали. Кроме того, само место обычно не добавляло оптимизма — в нашей Богом забытой школе не было интернета, и поэтому, если кому-нибудь из учителей приходила светлая мысль задать домашний реферат, мне приходилось часами высиживать под присмотром школьной библиотечной мегеры и переписывать, переписывать, переписывать…
В универе дела обстояли не лучше. Интернет у нас с Кириллом был, но сетевые пираты больше интересовались книгами Дэна Брауна и «Гарри Поттером», чем «Десять теорий о природе человека», поэтому мне пришлось пожертвовать собой и пренебречь ужасной фобией ради выполнения учебного долга. За окном, не переставая, барабанил дождь, в огромном зале с массивной хрустальной люстрой посередине клубились серые сумерки. Я трижды перечитала абзац, пытаясь понять его суть, но толку было мало — пришлось просто переписать. Да, пожалуй, информации не так много даже здесь… Я просмотрела листок со списком литературы и решила запросить еще пару книжек.
Библиотекарша явно была не в восторге от меня. Вот уж не знаю, бывают ли представители этого славного племени вообще когда-то кому-то рады?! Она осуждающе покосилась на мои торчащие во все стороны выбеленные волосы и маленькие косички, спускающиеся на плечи, и раздраженно выхватила из рук помятый список.
— Ожидайте!
Угу, как в больнице. Я принялась разглядывать противоположную стену. Ничего интересного: карты мира, какие-то огромные книги по этнографии, выставленные в ряд…
— Молодой человек, ну что вы там мычите? Подойдите ближе и скажите внятно!
— К-к… мне нужен К-кернберг. Отношения любви: норма и п-па-па…
Я заинтересованно повернула голову. Ничего себе, на ловца и зверь бежит! Здравствуй, Саша!