Анжелика против террора

– Кажется, мы попали в мерзкую ситуацию, – констатировал Энрю Чамберс. – Лучше бы я давно умер еще там, тогда бы мне сейчас ничего не грозило.

Никто не отозвался на его глубокомысленную реплику. Анжелика внимательно осмотрелась вокруг. Все люди Рамзана заняли удобные позиции и отстреливались. На их счастье они пополнили боезапас за счет трофеев и могли выдержать длительный бой. Вот только непонятно, что может это нам дать, подумала она?

К ним, ежесекундно рискуя быть прошитым очередью, подполз Рамзан.

– Надо во что бы то ни стало продержаться до темноты, – сказал он. – Спасти нас может только темень. Тогда попытаемся прорваться.

Нападавшая сторона не предпринимала активных действий, предпочитая обстреливать их с почтительного расстояния. Вернее, один раз синхронно с двух сторон они попытались перейти в атаку, но меткая стрельба обороняющихся быстро отбила это желание. Оставив на горных склонах до десяти трупов, моджахеды вернулись на исходные позиции и возобновили прежнюю тактику.

Анжелика наблюдала за мужем, впервые она видела его в настоящем бою. Но он не выражал никаких признаков волнения, вел огонь спокойно, стараясь стрелять наверняка. И ею вновь овладела гордость за него; много ли столичных банкиров способных вести себя в таких обстоятельствах так, как ведет себя он, когда жизнь подвергается ежеминутной смертельной опасности.

Казалось, что день никогда не кончится, что время в этих горах зависло неподвижно, и нет сил, способных заставить его возобновить движение. Моджахеды Асламбека явно надеялись на то, что у осажденных истощится либо терпение, либо боекомплект, и они будут вынуждены либо сдаться, либо пойти на отчаянный прорыв.

И все же, как бы не бесконечно длился этот день, но и он постепенно стал угасать, переходя в ночь. Темень сперва поглотила верхушки гор, и, завоевав их, стала сползать вниз. Вскоре уже ничего не стало вокруг видно. И только осветительные ракеты на какие-то считанные мгновения разрывали плотный покров темноты.

К ним снова подполз Рамзан.

– Слушайте меня внимательно, – прошептал он, хотя вряд ли его слова могли бы услышать уши тех, кому они не предназначались. – Мы попробуем отвлечь их внимание на себя, а когда они бросятся нас преследовать, идите вперед по этой тропе. Тут всего несколько километров. Вы меня поняли?

– Поняли, – взволнованно отозвалась Анжелика. Она ясно осознавала, как сильно рискует Рамзан и его люди, идя на такой план. Рискуют ради них, а если быть точнее, ради нее.

Рамзан растворился во тьме, они же стали ждать, что произойдет дальше. Примерно через минут пятнадцать вдруг возникла бешеная пальба, трассирующие очереди носились в темноте, словно сошедшая с ума стаи птиц.

– Идемте! – скомандовал Вольпин. Не спрашивая никого, он взял на себя руководство их небольшим подразделением. Никто не стал ему возражать.

С каждой минутой канонада становилось все оглушительней, но они не обращали на это внимание. Гораздо больше их волновало другое, как бы в темноте не свалиться с тоненькой ниточки тропинки в длинный и узкий, словно каноэ, каньон, который невидимый, но оттого еще более страшный, подобно дракону, терпеливо поджидал своих жертв.

Они шли друг за другом более трех часов. Внезапно тропинка стала идти вниз. Охваченной надеждой, что близок конец пути, они, пренебрегая опасностью, ускорили шаг.

Еще через час они спустились к подножью горы, самый опасный участок пути для них благополучно завершился.

Глава 41

Их подобрали совершенно измученными утром. Небольшой отряд натолкнулся на них, когда они из последних сил плелись по земле. Выяснилось, что эти люди специально были посланы на их поиски.

Так как сами они были на лошадях, то по рации вызвали машины. И еще примерно через два часа они уже въезжали в знакомую им усадьбу Мустафы Кемаля.

Он сразу ж пригласил их к себе и попросил подробно рассказать о том, что случилось с ними за все это время. Он слушал молча, не выражая своих чувств. И только когда Анжелика поведала, как его сын Рамзан отвлек на себя внимание врагов для того, чтобы они смогли бы беспрепятственно уйти, впервые выказал признаки волнения. Но быстро взял себя в руки.