– О чем наш разговор?
– О том, о чем вы опасаетесь говорить, но говорить очень хотите.
– Вот как? – удивился Перерен. – И что же это за тема?
– Хочу сразу вас предупредить, я журналистка. А журналисты не разглашают источнике информации. Вам остается лишь верить или не верить моим словам.
– Звучит многообещающе, мадам Бишоп.
– Это действительно так. – Анжелика оглянулась вокруг, словно бы проверяя, не следит ли кто-то за ними.
Перерен сделал тоже самое, затем выжидающе посмотрел на нее.
– Как вы думаете, мсье Перерен, за вами следят?
– Кому надо следить за мной.
– А если учесть все обстоятельства вашего тут пребывания, включая те, которые вы стараетесь не разглашать, как вы сейчас ответите на мой вопрос?
Взгляд француза обрел настороженность.
– Мне не нравится ваша таинственность. Если вы прямо сейчас не измените стиль общения, боюсь, нам придется его прервать.
– Прерывайте, – пожала плечами Анжелика. – только потом вы всю жизнь будете локоть кусать. Лучше уж немного потерпеть женские капризы. Тем более, это ведь приятно.
– Ну, хорошо. – Он достал сигареты и протянул пачку Анжелике. Та отрицательно покачала головой. Перерен закурил. – И все же я бы попросил вас изъясняться ясней. Даже ваша красота не способна полностью компенсировать туманность ваших заявлений.
– Если бы я сказала все прямым текстом, вы бы испугались, мсье Перерен, – усмехнулась Анжелика.
– По-моему такое заявление пугает еще больше. Вы не находите?
– Не нахожу. Вы уже привыкли к ним с моей стороны и с нетерпением ждете продолжение. Сейчас уходить уже бессмысленно. Вам придется дождаться развязки. К тому же вот-вот должны принести десерт.
– Вы очень странно строите нашу беседу.
– Потому что мы оба рискуем хотя и по разному. Это во-первых. А во-вторых, я хочу, чтобы вы мне бы поверили. Это в ваших интересах.
– То, как вы себя ведете, лишь усиливает мою настороженность.