– Дед составил завещание, – призналась я.
– И в чью же пользу?
– В мою, – вздернула я подбородок, понимая, что забиваю гвоздь в крышку собственного гроба.
– Как интересно! – пропел Городецкий. – Сегодня вы стали наследницей, и в этот же день наследодатель чуть не отправляется к праотцам! Вы предлагаете мне не заметить странности в этом совпадении?
– Думайте, что хотите. Это ваша работа – думать. Вам за нее платят. И, подозреваю, неплохо.
Пропустив мое ядовитое замечание мимо ушей, Городецкий зашагал дальше в сторону кухни и задал новый вопрос:
– У кого-то еще были мотивы желать смерти вашего деда?
Я растерялась:
– Не знаю… Карен с ним почти не общается… Брат живет за счет Деда – зачем ему пилить сук, на котором он сидит? Тетка вроде приехала мириться с Дедом… Но на самом деле что я могу вам сказать? Я же понимаю, что под подозрением мы все: я, Карен, брат, Мария. Ведь мы теоретически могли желать Деду смерти, потому что все являемся его наследниками. Думаю, никто, кроме Деда, меня и моего мужа не знал, что единственной наследницей сегодня назначена я. Так что и тетка, и брат, могли расстараться, пребывая в заблуждении, что наследство будет делиться на всех родственников. Пожалуй, только сиделке невыгодна смерть ее пациента, пока генерал на ней не женился. Да еще Фрося вряд ли желала Деду смерти…
Тут я запнулась, вспомнив, как домработница рыдала на кухне, узнав о намечающейся свадьбе своего хозяина. В ушах снова зазвучали невольно подслушанные слова старой женщины: «Старый хрыч! Да чтоб ты сдох, окаянный! Чтобы ты сдох!»
Почуяв мои колебания, детектив вытянул из меня и эти подробности. Я их выложила с тем бо́льшим удовольствием, что еще прекрасно помнила, как сегодня Фрося была готова рассказать Городецкому о том, что это именно я изготовила яд, если бы я сама в этом не призналась.
Так, в разговорах, мы дошли до кухни. Фрося поднялась нам навстречу с табуретки.
– Ефросинья Матвеевна, выйдите на минуточку, – попросил детектив.
Когда Фрося удалилась, он заставил меня показать, куда я поставила пузырек с ядом до того, как тот исчез, а затем спросил:
– Скажите, а как выглядит цианистый калий?
– Вы когда-нибудь видели сахарный песок? – ответила я. – Вот так же этот цианид и выглядит.
– А на вкус он какой?
– Практически безвкусный.
– И куда его можно подмешать?
– Да куда хотите: в еду, в питье – в воде он хорошо растворяется, в этаноле плохо.
ebooksa