– Где ключ? – Шаповалов улыбался, ну точно отец родной. – Предупреждаю, если вы не отдадите ключ добровольно, то мы с Максимом Дмитриевичем будем вынуждены провести тщательнейшее и пристрастнейшее расследование. Так ведь, Максим Дмитриевич?
Суворов смерил их мрачным взглядом, кивнул.
– Обыск учинят, – шепнул Матвей.
– Гальяно, отдай им ключ, – так же шепотом велел Туча. Вид у него был одновременно решительный и испуганный.
Гальяно вздохнул, сунул руку в карман джинсов. Через мгновение на его ладони появился ключ от заветной калитки.
– Замечательно! – Шаповалов удовлетворенно кивнул. – Думаю, нет нужды напоминать вам о целесообразности наказания? – Последнее слово он произнес так, как будто пробовал его на вкус.
– Карцер, – сказал Гальяно.
– Я Ксанку не нашел… – Дэн сжал кулаки.
– Главное, что не обыскали, – выдохнул Туча.
– Как-нибудь выкрутимся, – подбодрил товарищей Матвей.
– На всю ночь! – подвел черту Шаповалов.
На лице Суворова промелькнула довольная улыбка. Или Матвею это только показалось?
В карцере было привычно темно и привычно душно.
– Допрыгались, архаровцы. – Суворов не стал спускаться, остался на верхней ступеньке. – Ничего, посидите, подумаете над своим поведением. Иногда полезно подумать.
Он уже собрался уходить, когда, что-то вспомнив, вытащил из кармана куртки фонарик.
– Это вам, чтобы не боялись в темноте. – Фонарик упал на лежак из картофельных мешков.
Хлопнула дверь, лязгнул замок, и они остались почти в кромешной темноте.
– Да, попали. – Матвей нашарил в темноте фонарик.
– Самая темная ночь, – сказал Туча шепотом.
– Что? – В голосе Дэна слышалось отчаяние. – Что ты сказал?!